Проклятый. Миры Лунасгарда I

Анна Мистунина

Стать членом императорской семьи – что может быть лучше? Ничего, уверен Кар, названый брат и близкий друг наследника престола. Но одна ночь изменила все. Император убит. В его груди – кинжал Кара. Вина доказана, за спиной грохочут копыта погони. Кар бежит прочь из Империи – в запретную Долину магов. Навстречу своему настоящему отцу и предрешенной судьбе: обрушить на Империю войну, погубить юного императора и занять престол.Устоит ли память о детской дружбе против злобы, ненависти и колдовства?

Анна Мистунина

Проклятый. Миры Лунасгарда I

Есть ли выбор у наследника Тьмы?

Вот, я в беззаконии зачат,

И во грехе родила меня мать моя.

Библия, Псалом 50:7

Часть Первая. Принц

Глава 1. Я всегда буду рядом

– Мы будем приходить сюда, Кар? Потом, когда я стану императором?

Карий, молочный брат принца, повернул голову.

Взошла луна. Ее прозрачный свет оживил дворцовые крыши, мягким сиянием окружил волосы наследника престола. Золотые нити парадной туники неярко блестели при движении. Пурпурную накидку-плащ Эриан без всякого почтения расстелил на бурой от времени, густо заляпанной голубиным пометом черепице. Ветер задувал сюда пыль и сор с городских улиц, сухие прошлогодние листья и даже мелкий речной песок. Не то чтобы принцев сильно заботила сохранность одежды, но лежать на мусоре было неудобно.

Обычно братья приносили с собой покрывало. Но сегодня, в послепраздничной суете, среди беготни озабоченных слуг и жадных до сплетен придворных, наследнику было не до покрывала.

Ускользнув из-за стола, как только позволили приличия, он задними, полутемными коридорами пробрался в покои Кара. Оттуда – знакомым путем, через галерею в главное здание дворца, по ступенькам, спиралью восходящим самый верх, к узкой лестнице, ведущей на крышу. Лестница считалась неиспользуемой, ее заслоняла прочная деревянная дверь, но замок казался запертым только снаружи. Мальчишка – помощник слесаря за мелкую монету подпилил его, и весьма умело: за семь лет никто так и не заподозрил, что дверь открыта. Еще двумя монетами Эриан обеспечил молчание мальчика.

Старые, но прочные каменные ступени привели братьев к квадратному люку. Створки распахнулись бесшумно – Кар лично смазывал петли. Здесь, на плоском, как блюдо, участке крыши, принцы вздохнули наконец с облегчением. Улеглись рядом на расстеленной накидке, как лежали сотни раз, молча ли, за разговором – неважно.

Шесть декоративных башенок украшали крышу главного здания. Узорчатые перекладины соединяли их так, что дворец казался увенчанным короной. На шесть сторон, как лучи звезды или снежинки, расходились соединенные галереями жилые башни дворца. Остроконечные пики венчали их, террасы и балюстрады одевали белоснежным каменным кружевом. По весне дворец купался в аромате цветущих деревьев; все лето благоухали, под чутким присмотром садовников, нежные цветы. Теперь же, по осени, в воздухе разлился спелый плодовый дух, лишь чуть-чуть приправленный запахом конюшен.

Воздушный, словно морская пена, незыблемый и древний, как мир, дворец намного пережил своих создателей. Много столетий простоял он неизменным, и простоит еще столько же. Таково наследие колдунов, искусство давно сгинувшего зла. Императоры истинных людей владеют им по праву победителей.

Высокая каменная стена, не защита от врагов – откуда взяться врагам посреди великой Империи, в самом ее сердце, под оком священного храма? – отделяла дворец от городской жизни. За этой преградой, для кого неодолимой, а для кого и очень даже посильной, шумела, медленно затихая, древняя столица. По брусчатке улиц гремели колеса повозок, раздавался бодрый перестук копыт. То и дело перекликались голоса. В вечернем воздухе звуки разносились далеко. Городской шум был привычен, как дыхание, как стук огромного сердца Империи. Братья слышали его, не замечая.

Напряжение придворной жизни отпускало их, сменяясь расслабленностью, какая бывает наедине с другом. Сброшены маски, не надо следить за выражением лица, придавать ровное звучание голосу. И слова, если вдруг захочешь их произнести, могут быть любыми – только бы не достойная с