Салам, бача!

Иван Валентинович Цуприков

Миссия выполнима

Война в Афганистане. Свистят над головой душманские пули, на дорогах подстерегают засады и мины, в горах рыщет враг, а в рядах Советской армии процветает дедовщина. Смерть ждет повсюду, и, вернувшись живым после выполнения опасного задания, можно погибнуть от рук своих же сослуживцев. Командир группы снайперов пробует решить проблему неуставных отношений в своем подразделении, но многое неподвластно даже ему. События, описанные в книге, не вымышлены и происходили на самом деле.

Иван Цуприков

Салам, бача!

© Цуприков И.В., 2022

© ООО «Издательство «Вече», 2022

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2022

Сайт издательства www.veche.ru (http://www.veche.ru/)

Салам, бача![1 - «Привет, браток!» – вид приветствия, распространенный среди ветеранов афганской войны.]

Глава 1

Допрос

1

Виктор следил за грязной, испачканной то ли в золе, то ли в копоти, ладонью молодого следователя. Тот с дрожанием зажатой в пальцах ручкой выводил на сером листе карманного блокнота буковки, больше похожие на какие-то китайские иероглифы.

– Д-далще расскажи-те, – посмотрев на Баталова светло-серыми глазами, теряющимися в темном прищуре, прошептал тот.

«Видно, тоже парню досталось? – вдохнув в себя горячий воздух афганского июня, подумал старший лейтенант и, вытерев пот со лба рукавом, посмотрел на темно-коричневое лицо молодого человека, ведущего у него допрос. – Контузило, а теперь герой, готов рвать всех на части!» – стиснув зубы, не утаивая ненависти на лице, думал Баталов.

И немножко выждав, пытаясь хоть на чуть-чуть угомонить свои нервы, спросил:

– А что еще говорить вам, лейтенант?

– Соз-зда-ся впеш-щатлени, шо вы мне сощиня-те! – лейтенант с трудом говорил, глотая часть слов, и нервничал, а когда пытался что-то сказать, сильно повышал голос. Почему он так вел себя, понятно: контузия на некоторое время делает человека глухим, и поэтому он говорит громко, чтобы расслышать свою речь.

Но сознание Баталова противоборствовало этим мыслям, призывающим его к снисхождению к лейтенанту. Нет, оно все видело по-другому, его издевательскую мимику на лице – пышущую якобы ненавистью, отвращением и презрением. И это понятно, молодому лейтенанту захотелось поживиться новым делом, и если оно таковым даже не является, то и кролику можно прикрепить рога с волчьей пастью и сделать его страшным хищником. А на войне чего только не бывает, даже проявленный героизм можно назвать трусостью. Все зависит от человека, ведущего дело. Дело! Или – дело?

– Ну, как хотите. – Баталов, достав из кармана пачку «Охотничьих» сигарет, вставив недокуренный бычок в сухие потрескавшиеся губы, чиркнул спичкой, прикурил и глубоко затянулся. Было о чем подумать: «И что ж там тебе, лейтеха, про меня наговорили, а? На тюрьму или высшую меру?» Закашлялся.

– Ижжвини-тЕ, – приложив под каску ладонь левой руки, лейтенант в сером, с пятнами то ли от масла, то ли от пота, комбинезоне, опустил голову и некоторое время молчал.

По его лицу бороздками течет пот, преломляющийся в солнечных лучах в розовый и желто-белые оттенки.

– Так каску бы сняли, здесь же не стреляют, лейтенант! – невольно прошептал Баталов. – Да и жара невыносимая.

– Не-не-нЕ, – помотал тот головой и, опустив ладонь на ящик из-под снарядов, взял ручку и поднес ее к блокноту. – Продож-жайте, пож-жАлста.

«Легко сказать, продолжайте рассказывать, – задумался Баталов. – Три дня просидели в дозоре. Если бы не приказ по рации сворачиваться, то все было бы по-другому, не духи нас, а мы бы их накрыли. А ведь чувствовал, чувствовал, что не нужно было торопиться. Хорошо, вторая группа не пошла за нами впритык, а с разницей в полчаса. Как чувствовал…»

– Г-говорыт-ТЭ, – повысил голос следователь.

– А что вам говорить-то, а? – еле слышно спросил старший лейтенант. – То, что духи оказались над нами и открыли огонь? Так я уже об этом вам рассказывал, товарищ, или как уже вас называть – гражданин лейтенант? – Сплюнув горько-кислый табак, продолжил: – А, значит, чтобы быть хорошеньким для вас, нужно было лезть к духам наверх под расстрел? Так? – раздавив в