Пушкин – имя ратное. Потомки поэта во Второй мировой

Лариса Андреевна Черкашина

История любит парадоксы. Так уж случилось, что в незримом бою Второй мировой сошлись лейтенант Красной Армии Григорий Пушкин и гауптман Второго воздушного флота люфтваффе Георг фон Меренберг. Оба они – правнуки Александра Пушкина, удивительно похожие на своего великого прадеда, оба – троюродные братья. Так что немецкий офицер воевал не против безликих советских солдат, а против своих братьев в самом что ни на есть прямом смысле. Итак, брат против брата. Но Победа была за советским лейтенантом!

Фашистской орде противостояли потомки поэта, его правнуки и праправнуки: Григорий, Борис и Сергей Пушкины, Александр и Олег Кологривовы, Сергей Клименко… Не уронившие в боях за Родину честь фамилии.

Говорят, когда грохочут пушки, музы молчат. Но только не пушкинская Муза. Сила окрыляющего слова поэта приближала Победу.

Лариса Черкашина

Пушкин – имя ратное. Потомки поэта во Второй мировой

Брату Николаю Черкашину,

капитану I ранга,

историку Великой Отечественной

В оформлении книги использованы портреты и фотографии из собраний Государственного музея А.С. Пушкина, Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД), Студии военных художников имени М.Б. Грекова, Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны (Минск), частных архивов.

Все цитаты в книге приводятся с сохранением орфографии и пунктуации оригинала

© Черкашина Л.А., 2022

© ООО «Издательство «Вече», 2022

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2022

Сайт издательства www.veche.ru (http://www.veche.ru/)

Предисловие

Расстрелянный Пушкин

И сердце колотилось безотчётно,

И вольный пламень в сердце закипал,

И в свисте пуль, за песней пулемётной,

Я вдохновенно Пушкина читал.

    Эдуард Багрицкий

Один из самых, быть может, страшных артефактов Великой Отечественной – пробитый фашистскими пулями знаменитый пушкинский портрет, что встречает гостей Минского музея войны.

В каком страшном сне могло привидеться Пушкину, что в него будут метить немецкие солдаты? Он, как и легендарная Брестская крепость, первым принял на себя гитлеровский удар. Расстрелянный Пушкин…

Легко представить, как хохоча, бравые Ганс и Курт вбивали пули, одна за другой, соревнуясь в меткости, в пушкинские голубые глаза…

Одной пули Дантеса оказалось мало, чтобы убить Пушкина. Явились новые «дантесы». Фашисты. И как без жалости метили в представителей иной расы, – но по их воззрениям, внушенным фюрером, – всего лишь «унтерменшен», «человекообразных», – точно так же метили и в славянскую культуру.

Вот уж, поистине, горькой иронией обратилось шутливое предсказание поэта:

Укажет будущий невежда

На мой прославленный портрет…

Знать бы Александру Сергеевичу, что те весёлые строчки через столетие обратятся грозным пророчеством!

Исторические параллели: пистолет, что разрядил в поэта морозным январским днем 1837-го, в Петербурге, у Чёрной речки, полуфранцуз и полунемец Жорж Дантес, был немецким, сработанным оружейником из Дрездена.

Где, в какой белорусской школе, со стены какого класса взирал на притихших за партами учеников поэт с портрета Кипренского?! Этому славному портрету выпала редкостная судьба – быть воспетым самим Пушкиным.

Любимец моды легкокрылой,

Хоть не британец, не француз,

Ты вновь создал, волшебник милый,

Меня, питомца чистых Муз…

Портрет, обретший славу тотчас же, как только вышел из мастерской живописца. Его появление первого сентября 1827 года на выставке в Императорской Академии художеств тотчас стало событием. О нём говорили в светских салонах и на петербургских улицах, – обсуждали достоинства живописи, поражались живому взгляду поэта, верно схваченному выражению, восторгались.

«Вот поэт Пушкин, – по самым первым впечатлениям записал в дневнике профессор Петербургского университета, цензор А.В. Никитенко. – Не смотрите на подпись: видев его хоть раз живого, вы тотчас признаете его проницательные глаза и рот, которому недостаёт только беспрестанного вздрагивания: этот портрет писан Кипренским».

Простреленный фашистами портрет Пушкина