Тайна Нинки-Кувалды

Михаил Александрович Каюрин

Нинка Кувалдина – бригадир ремонтной группы. Она грубит и сквернословит, мужики побаиваются её увесистых кулаков. Но её грубость – напускная, никто не должен знать, какая у неё добрая и ранимая душа. Не выдержав внутренних терзаний, Кувалдина решается рассказать подруге о страшной тайне, которую носила в себе много лет…

Михаил Каюрин

Тайна Нинки-Кувалды

Нинка Кувалдина работала бригадиром по ремонту путей. Она была высокого роста, не по-женски плечиста, носила кирзовые сапоги сорок второго размера, и другой обуви, казалось, не признавала. Мужчины, работающие на станции, прозвали Нинку «мужиком в юбке» и откровенно побаивались её.

Если кто-то из них оказывался в числе нарушителей и осмеливался при этом вступать с Нинкой в пререкания, она моментально сжимала пальцы в кулак и угрожающе подносила эту весомую конфигурацию к носу провинившегося мужика. Тот испуганно пятился от неё, а Нинка, не останавливаясь, продолжала наступать и шипела, как ядовитая змея, выговаривая при этом совсем нелестные слова.

Делалось это для того, чтобы держать мужиков «в узде». Так Нинка понимала роль бригадира в ремонтной бригаде.

Общежитие для неё было родным домом. В одной комнате с ней проживало ещё трое девчат. Жили дружно, делились между собой всеми печалями и радостями. Если возникали мелкие разногласия, судьёй каждый раз выступала Нинка Кувалдина. Между собой они звали её просто Кувалдой и подчинялись беспрекословно.

Работа заполняла всё жизненное пространство девчат, отнимая у них ту часть жизни, которая при других обстоятельствах тратилась бы ими на развлечения.

Свободные часы хотя и редко, но, всё-таки, выпадали, и тогда девчата устремлялись в клуб железнодорожников. Либо в кино, либо на танцы. Они долго прихорашивались, по очереди подходя к зеркалу, критически осматривали друг дружку, стряхивали с одежды невидимые пылинки и только после этого все вместе отправлялись в клуб. Ни усталость, ни полупустой желудок не являлись препятствием на их пути. Молодость брала своё.

Нинка Кувалдина ходить на танцы не любила, хотя при своей тучной внешности и угловатости вальсировала на удивление легко и непринуждённо. Порой на неё что-то находило, и она категорически отказывалась идти в клуб. Иногда такой фортель она выкидывала даже на полпути к клубу. Шла, шла, а потом молча разворачивалась и возвращалась обратно. Что являлось причиной такого решения, девчата долго не могли понять, списывая такие выходки на капризный характер. Как бы они не убеждали, что танцы – это единственная отдушина для молодёжи, Нинка была непреклонной и до возвращения подруг коротала время в полном одиночестве.

О причине резкой переменчивости настроения Кувалдиной однажды догадалась одна из подруг – Василиса.

Девчата собирались на танцы и, как обычно, вертелись перед зеркалом. Вернее, перед зеркалом вертелись только двое: Надя Дылдина и Ксюша Ермолова. Василиса успела переодеться и уже привела себя в порядок. Нинка всего лишь один раз подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя, подправила прическу и тут же отошла к окну, облокотившись на подоконник.

Место у зеркала заняла Ксюша. Василиса стояла позади неё, и ей было видно отражение вертлявой подруги.

Ксюша была старше их всех, месяц назад ей исполнилось двадцать девять лет. Она была полной противоположностью Нинки Кувалдиной. Малюсенькая, худенькая, со стороны её можно было принять за девчонку-подростка. Немного округлое, смугловатое лицо с небольшим румянцем на щеках выглядело совсем юным. Лишь тёмные глаза из-под мохнатых ресниц смотрели на окружающий мир совсем не по-детски – придирчиво и слегка высокомерно. Эти глаза приковывали внимание всех молодых парней, которые почему-то хотели видеть только эти пушистые глаза и не замечали появившихся тонких морщинок вокруг них, как и не замечали наметившихся точно таких же тонких ниточек уже на лбу.

Василиса скосила глаза на Нинку и перехватила её пристальный, изучающий взгляд, устремлённый на Ксюшу. Этот взгляд, казалось, вот-вот сожжёт невидимым лучом её миниатюрную фигурку. Во взгляде усматривалась ревность, зависть