1

– А что из огнестрельного оружия предпочитаете? – спросил у меня сидевший напротив мужчина. Нравится мне такой разговор – просто, без затей и доходчиво.

И сразу ясно, чего именно от тебя ждут…

– Бэ-Эс-Ка – бесшумный снайперский комплекс. Но в принципе, владею всем, что стреляет. – признался я.

– Гм-м, хорошо, – улыбнулся собеседник. – Бэ-Эс-Ка у нас есть. А что там с особенностью вашего зрения?

– Вам даже об этом рассказали, да? – теперь уже улыбнулся я. – При медосмотре во время устройства в Контору я скрыл тот факт, что являлся дейтеранопом…

– Дальтоник, стало быть…

– Да, это одна из разновидностей дальтонизма. Это когда не различают зеленые и коричневые цвета. У меня средняя степень.

– Понятно. А как вы это скрыли? Там ведь медкомиссия была трёхэтапная, врачи «копали» хорошо.

– Очень просто – заучил таблицы для проверки цветоощущений.

– А тогда еще пользовались таблицами с рисунками?

– Конечно. Это же был восемьдесят седьмой год, еще Комитет существовал. Впрочем, Советский Союз тоже существовал.

– Ну да, конечно. – кивнул механически мой собеседник. – В самом деле, заучить таблицы – что может быть проще… Извините, что перебиваю, продолжайте пожалуйста.

– Впоследствии оказалось, что благодаря этому дефекту зрения я лучше вижу в сумерках. И соответственно, лучше стреляю. Ну и не только – бегаю, ползаю и ориентируюсь в незнакомой обстановке.

– Вы как-то очень скромно об этом говорите. Мне сказали, что вы очень быстрый и очень резкий. Принимая во внимание результативность вашей работы в той же Чечне, я такой оценке верю.

– А что мне перед вами хвалиться, вы и так все знаете! А перед тем, кто не знает, хвалиться, опять-таки, смысла нет – он все равно не поверит.

Мы сидели в просторном светлом кабинете, уставленном стандартной офисной мебелью: ДСП, шпон под орех, стандартная фурнитура – не сказать, чтобы выглядело дешево, но предельно обезличено. Никаких фотографий любимых дочек, жен и собак, хозяин кабинета определенно постарался предоставить о себе как можно меньше информации. Знал я о Павле Михайловиче Калитине лишь то, что это офицер «действующего резерва» Службы Внешней Разведки, ныне прикрывающийся должностью заместителя генерального директора по «общим вопросам». Выглядел он под стать своему кабинету, в том смысле, что предельно стандартно – светлые соломенные волосы, бесцветные серые глаза, темно-серый костюм от «Stefano Ricci», как и положено топ-менеджеру непонятной бизнес-структуры. Единственно броский элемент облика – дорогущий швейцарский хронометр «dewitt», сравнимый ценою с новой автомашиной отечественной сборки. При выборе часов любовь к убедительной солидности, видимо, выпрыгнула из подкорки Павла Михайловича и властно потребовала своё. Разумеется, никаких усов и бороды он не носил, люди этого профиля лишние волосы на лице не носят по определению, ввиду броскости и несолидности этих атрибутов мужественности. В этой обезличенной и преувеличенной скромности чувствовался стиль отечественной госбезопасности – все мы, выросшие там, одинаково пытаемся быть скромны, незаметны и безлики. Хотя кто-то из нас всё же покупает швейцарские «котлы» за пятнадцать тысяч зеленых американских рублей, а кто-то метёт асфальт в кроссовках в триста раз дешевле.

– Скажите, Глеб Евгеньевич, а что это за история с нападением на вас? – задал новый вопрос хозяин кабинета. Интересно, он в самом деле подумал, что я поверю его неосведомленности?

– Во время моей работы инкассатором на нас – то есть меня и напарника – было совершено нападение с целью ограбления. Мы отбились, но допустили нарушение инструкции. И поскольку в результате нападения имелись два трупа, дело дошло до суда.

– А что за нарушения?

– Инкассатору во время дежурства запрещено иметь оружие готовое к бою, то есть, снятое с предохранителя и с досланным патроном.

– Ясно. Суд-то прошел?

– Да.

– Ну, что ж, хорошо… – самое забавное заключалось в том, что Калитин даже не поинтересовался приговором, стало быть, знал его. – Вы имеете примерное представление о том, каков характер нашей работы?

Судя по этому вопросу, моя кандидатура нанимателя уже устроила