Мой снежный рай

Игорь Метальский

Все достало… уехать! Денис Антонов, успешный тридцативосьмилетний московский бизнесмен, впадает в депрессию и, стремясь сменить обстановку, улетает на зиму в Америку, в горы – работать оператором горнолыжного подъемника. Новые встречи, новые друзья, новая любовь, неожиданные и порой опасные события… но зима пролетает, и пора назад, в Россию. Герой возвращается и сталкивается с проблемами в своем бизнесе.Проходит ровно один год… Чем все закончилось? Что изменилось в жизни героев? Ответ – в самом конце этой увлекательной книги.

Игорь Метальский

Мой снежный рай

Часть 1. СЕНТЯБРЬ – ДЕКАБРЬ

8 сентября

? Ты что, сдурел? Какие четыре месяца? А работать кто будет? – Витька, мой формальный босс и партнер, вытаращил глаза и даже убрал с дорогого стола ноги, которые он задрал туда в начале беседы десять минут назад. Важные разговоры в его кабинете у нас всегда начинались одинаково: Светка приносила кофе, мы запирали дверь, разваливались в креслах и задирали ноги, он на стол, а я на гостевую приставку.

– Витя, я понимаю, что я сволочь, но пойми и ты: я не вытяну. Все равно от меня толку нет. Ты не поверишь – сейчас что у нас, полдень? а меня уже в сон клонит, – я сидел в прежней расслабленной позе, задрав ноги на стол, не в силах пошевелиться и с трудом донося чашку с кофе до рта.

– Да? И кто пойдет послезавтра к Соловьеву? Я? Он со мной не будет разговаривать, он уже к тебе привык.

– Да я схожу, не закипай. Напрягусь и схожу. Я же не завтра сматываюсь, а в ноябре. Прикормим мы его, я думаю… не он первый. У тебя коньячку нет?

В Витькином взгляде отразилась целая куча эмоций – злость, тревога, сожаление, сомнения – но он не стал швырять в меня пепельницу, а со вздохом встал и достал пузатую бутылку Мартеля и два бокала.

– Ты понимаешь, что если не прикормим, год будет убыточным?

Соловьев отвечал в министерстве за снабжение целой кучи строек на госпредприятиях по всей области. Ясен пень, понимаю.

– Да, да, я знаю. Ооо, как хорошо… ? коньяк влился в организм теплой струйкой и разлился по органам. Глаза перестали слипаться, и следить за нитью разговора стало легче. – Я все сделаю. А потом тебя представлю, и ты примешь эстафету.

– Да я и так не успеваю ни хрена! Ни Аньку, ни детей не вижу толком… В отпуске не помню когда был… Тебе вон хорошо, развелся и свободен.

Ну, положим, официально я пока не развелся, хотя живу один уже почти полгода.

– Вить, ну не нуди… Я же тебя отпускал, а ты не воспользовался.

– Да, не воспользовался, потому что дела были безотлагательные! А ты, скотина эдакая, все собираешься бросить, да еще в конце года, когда все тендеры будут проводиться!

– Ну возьми кого-нибудь временно…

Я видел, что мои вялые увещевания не действуют, и Витька зол и растерян, но окружающая действительность была как-то отстранена от меня и входила в мой мозг как сквозь вату. Я чувствовал, что мне тепло и спокойно, безразлично абсолютно все, и только усилия воли, надеюсь, помогут мне сосредоточиться на делах на некоторое непродолжительное время. На сегодня, впрочем, мой потенциал уже был явно исчерпан. Я мог только терпеливо дослушать Витькино брюзжание, который, очевидно, понимал, что все равно ничего сделать со мной не сможет, и вернуться в свой кабинет.

Потом я запру дверь, выйду на свежий осенний воздух, где мне сразу станет лучше, сяду за руль и двину по мокрым московским улицам домой, где меня никто не ждет, не считая домработницы. Ну и пусть, зато там есть садик, в котором всегда надо что-то поправить, починить или улучшить. Ножовка, молоток, лопата и прочие серьезные инструменты стали моими лучшими друзьями в последние месяцы – простая физическая работа на свежем воздухе стала приносить мне больше удовольствия, чем бизнес. Я отпущу домработницу, повожусь в саду, потом глотну чая в гостиной, вполглаза глядя в огромный телевизор, и отрублюсь часов в десять, забывшись крепким, но мутным сном. Моя задача – продержаться в таком режиме три месяца, остающиеся до отъезда.

***

Примерно полгода назад я внезапно заболел непонятной болезнью, которую никто не мог диагностировать (впрочем, я н