– Я ухожу от тебя, Дэйв, – пафосно заявляю я, замечая в зеркале на стене напротив, как сверкают мои серые, словно сталь, глаза. Мне нравится и этот недавно появившийся блеск, и то, как голова победоносно вскинута, и что подбородок упрямо смотрит в потолок. Впредь мою волю не сломит даже самый влиятельный человек из всех, кого я знала, однажды посланный мне не то в дар, не то вместо проклятья.

Он скрывается в излюбленной тени. Мне не видно ни фигуры, ни лица – различим лишь силуэт. Но этого более чем достаточно – я успела хорошо запомнить внешность стоящего передо мной мужчины. Скоро в моей новой жизни для него не будет места…

Он опасен, но не опаснее, чем я. Я помню об этом и не скрываю своего торжества.

– Ты хорошо подумала, прежде чем заявлять такое мне? – вкрадчиво спросил он, продолжая стоять ко мне спиной.

Резкий звук донёсся до моих ушей, но я и бровью не повела.

Я могу ослепнуть, но буду всегда знать, что происходит вокруг и чем занимаются остальные. Для меня не существует преград – мой слух абсолютен.

В его правой руке сверкнула зажигалка, и сигаретный дым наполнил мрачную комнату.

Из окна потянуло холодом, и я вздрагиваю от нехорошего предчувствия – казалось, кто-то шепнул моё имя.

Это был детский голос. В нём слышалась тревога.

Я продолжаю выжидательно буравить широкую спину старого знакомого в надежде, что он всё-таки обернётся напоследок, ведь, как я тогда думала, это была наша последняя встреча.

– Скажешь что-нибудь? – не сдерживаюсь я и первой нарушаю затянувшееся молчание.

– Ты не ответила на мой вопрос, – лениво растягивая слова, замечает он.

Я ловлю себя на мысли, что ненавижу его голос: такой вкрадчивый и притворно-заботливый…

На деле это – шипение злобной кобры, готовой броситься на тебя в любую секунду.

Потом я вспоминаю его лицо, слова, поступки, и мне становится ненавистно всё, что связано с ним. Даже до неприличия роскошная квартира, в которой он живёт…

Спустя мгновение я убеждаюсь, как сильно заблуждалась: этот человек мне абсолютно безразличен. К нему невозможно что-либо чувствовать.

И в этом мы похожи.

Я громко хмыкаю:

– Мне кажется, он был риторическим.

– Очень жаль, – мой знакомый медленно кладёт руку в карман, что не остаётся мною незамеченным. – Я надеялся, что наш крепкий союз просуществует ещё некоторое время.

– Очевидно, ты ошибался, – в моём голосе звучит неприкрытая насмешка.

К тому моменту разговор мне порядком надоел, и я разворачиваюсь к выходу, кокетливо цокнув каблуком. Радость, наполняющая мою грудь, разливалась по всему телу приятными тёплыми волнами.

Последний год я так отчаянно боролась за свою свободу, и сегодня, наконец-то, стала вольной птицей.

Я сделала всё возможное, чтобы мой план удался. Теперь последнее слово оставалось за ним…

– Кристина, – окликает он. – Ты кое-что забыла.

Я нетерпеливо оборачиваюсь как раз тогда, когда собеседник выходит из тени, покидая зону комфорта.

Его глаза невероятной голубизны смотрят прямо на меня, проникая в самую душу.

– Что? – спрашиваю я, касаясь холодной металлической ручки двери. Я старательно изображаю удивление.

– От меня нельзя уйти, – с кривой ухмылкой шепчет он.

Я услышала выстрел прежде, чем почувствовала, как пуля проникает в солнечное сплетение.

А ведь меня предупреждали: к этому человеку нельзя поворачиваться спиной…

Я не сразу поняла, что умираю. Неимоверное жжение и резкая боль на мгновение парализуют меня, после чего ноги подкашиваются, и я ничком падаю на пол.

Руки непроизвольно тянутся к ране, из которой горячим потоком хлынула кровь.

Тот, кто не умирал, не сможет понять, что я тогда испытывала. Эти странные ощущения невозможно описать словами – они отличны от всего, что только бывает в жизни.

Когда в моих глазах начинает темнеть, я хрипло смеюсь, слыша, как в ушах завывает старушка-смерть, хлопая надо мною чёрными крыльями.

Забавно, она снова хочет меня забрать…

Мне не страшно.

У меня есть Маркус.

    Двумя часами ранее

Ночной воздух всегда пахнет по-особенному. В нём витают еле уловимые ароматы и их ни с чем нельзя сравнить. Они незаметно разносятся сумеречным ветром, уносясь подаль