Если в подвале завелись змеи

Владимир Ходаков

Вам 90 лет? Любите книги, джаз и немного выпить? Живете один в глухом лесу, и единственным живым человеком, которого Вы изредка видите, является назойливый рыжеволосый доставщик еды? Тогда эта книга для Вас! Если не попали ни под одно из вышеназванных описаний, не отчаивайтесь, а просто начните читать и с первым же строк погрузитесь в незатейливую жизнь ворчливого вредного старика, который не верит в чудеса, но, как это и бывает с подобными персонажами, непременно сталкивается с ними на каждом шагу. Так уж вышло, что он находит в подвале собственного дома ежа по имени Харинезуми, который учит его человечности, заботе о близких и тому, что не стоит отрицать существование волшебства, ведь оно может оказаться буквально у Вас под носом!

Владимир Ходаков

Если в подвале завелись змеи

Глава 1

Собственным домом я обзавелся лишь к концу своей жизни, в возрасте столь преклонном, что одно упоминание о нем вызывает во мне душевный скрежет, по нетерпимости своей сравнимый разве что с зубной болью. Их мне порой бывает трудно различить, где-то к 70-ти годам я и вовсе прекратил всякие попытки разграничить две эти ненавистные всем существом моим вещи.

Мне много о чем приходится сожалеть. В конце концов, старость для того и дана человеку, чтобы заняться самокопанием и бесконечными блужданиями по чертогам памяти, пока они в конец не обратились в призрачные руины. Существо мое, подобно безволосому, безвольному червю, ползет по коридору сознания, раня нещадно свою склизкую кожу об острые углы и ребристые выступы, оттого испытывая немалое удовольствие, сравнимое, разве что, с опьянением гашишем. Сокрушаюсь я о некоторых решениях и поступках, которые, несомненно, должен был совершить, но приведших чуть ли не в одночасье к одному, как теперь я осознаю, неминуемому исходу: на всем свете я совершенно одинок, 90-летний старик, отчаянно жаждущий возвращения тех немногих дней, когда бывал счастлив и любим. К счастью, только стоит мне впасть в уныние, только сознанье мое, утомленное и ослабленное, погрузится вновь в горестные мысли, как вспоминаю я о том, что являюсь счастливым обладателем собственного дома, к чему стремился всю свою долгую жизнь, и самочувствие мое мгновенно улучшается.

Жилище мне удалось раздобыть действительно великолепное. Не то чтобы я искал одиноко стоящий столетний коттедж (прям под стать мне!) в самой гуще ельника, куда не захаживала нога путника, и не каждый зверь осмеливался ступить, но по счастливому волеизъявлению судьбы именно его я и заполучил. Спросите, к чему одинокому старику пятикомнатный домище? Так вот я отвечу: идите к черту. Не намерен я отвечать на подобные вопросы, да и если имел бы хоть толику желания на то, не смог бы. Память совсем подводит, теперь я вряд ли назову, не раздумывая собственное имя. А дом действительно хорош. Не вредят его образу сплошь поросшие цветным мхом бревенчатые стены, кое-где гнилые из-за сырости этих мест, но оттого имеющие некий первозданный шарм, который я очень люблю и ценю. На их телесах возведена крутая двускатная крыша с острым коньком. На ней я ни разу не бывал, не только из-за возраста: место это является поистине неприступным благодаря могучим еловым лапищам, иные из которых так плотно обвивали крышу, словно стремились пронзить домишко насквозь своими живыми иглами. Под сводами обитых листовым металлом скатов располагается чердак, поделенный двумя толстыми бревенчатыми перекрытиями на три ровные части. Там я появлялся лишь изредка, по большей степени из тревожных соображений – не близится ли тот миг, когда еловые конечности так сильно сдавят крышу, что она рухнет мне на голову с жалобным скрежетом? Подобные вылазки я совершал не реже одного раза в неделю и после каждой громко облегченно вздыхал, обнаружив свой чердак невредимым. Бывали и деньки, когда мне просто взбредало в голову посидеть часок-другой у крохотного слюдяного окошка, вырубленного со стороны моего личного лесного озера, вглядываясь в мутные очертания дикого пейзажа. В такие моменты одиночество нет-нет, да отступало от моего сознания, и я мог, хоть и недолго