Всё по-взрослому
Валерий Столыпин
В интимных отношениях сначала хочется, чтобы тебя любил определённый симпатичный тебе человек, потом желаешь, чтобы он любил исключительно тебя. Это на пике романтических грёз, когда любовь выступает в роли катализатора и источника энергии. Сколько-то времени влюблённые будут балансировать на вершине блаженства, эксплуатируя взрывную гармонию воображения и избыточную впечатлительность. Но рано или поздно партнёров накрывает эмоциональная усталость: слишком хорошо – тоже плохо. Галлюцинации рассыпаются в прах, открывается видение реальности. Совсем не такой, о которой мечтали. Именно тогда карета превращается в тыкву, принцесса в нищенку, а принц – в серую мышь.Увы, счастливая любовь – не очень правдивая сказка, даже если отдельный эпизод из неё вызывает в чьей-то душе восторг.
Валерий Столыпин
Всё по-взрослому
Осенних чувств метаморфозы
Стынет в озере вода,
Наступают холода,
Да стыдливо раскраснелись клёны…
Улетает в никуда
Дней коротких череда,
Только ветра в проводах глухие стоны…
То ли – иней, то ль – роса,
Серебринка – в волосах,
И суставы на погоду тянет…
Зреют ливни в небесах,
Кружит осень лета прах,
Ничего не жду, она опять обманет…
Лилия Скляр
Осенью Егора частенько накрывало вуалью необъяснимого настроения с привкусом пряной грибной сырости и лихорадочным оживлением удивительно приятного возбуждения. Его воспоминания пахли ностальгической грустью, неоправданными надеждами, смутными желаниями и чем-то ещё до одури приятным, щекочущим нервы, обостряющим восприятие действительности и рефлексию интуиции.
Осень всегда удивительна. Казалось бы – сезон начала конца, когда всё вокруг замирает. А на душе светло. Время контрастов, когда тонко чувствуешь запахи, вкусы, ярче обычного воспринимаешь красоту окружающего мира, когда неожиданно вспыхивают давно забытые переживания и эмоции, душа предвкушает явление чуда, не важно, какого, и так остро волнует магия огня.
А как уютно становится дома. Опять же любовь: не роковая вспышка – самое настоящее чувство. Которое было.
Было.
В памяти Егора всплывали фонари, тускло мерцающие в тёмных обветшалых дворах, коты, противно голосящие в глухих подворотнях: от холода, голода и неразделённой любви, которую им предстояло, во что бы то ни стало завоевать в кровавых стычках с другими пылкими претендентами, чтобы доказать свою состоятельность.
Отчего-то котов было особенно жалко.
Начало студенчества было ознаменовано зубрёжкой, скудным рационом питания, сумбурными встречами в тесных комнатках общежития, лихими скандальными попойками, несовместимыми в принципе случайными компаниями, телефонными звонками в никуда, лишь оттого, что тоскливо и грустно: он совсем один в большом чужом городе. А внутри пустота.
Чего искал, о чём думал? Странное чувство, будто всё это происходило не с ним.
Потом в его серых буднях появилась она, Вероника Евгеньевна, женщина-праздник, преподаватель экономики: худая, нереально невесомая женщина с утончёнными чертами лица, невероятно чувствительной кожей и скульптурными пропорциями тела. Импульсивная, темпераментная, удивительно эмоциональная, с избыточно уязвимой психикой и лирическим восприятием всего на свете, но такая желанная, такая вкусная, просто дух захватывало.
У неё была малюсенькая комната в коммуналке. С телефоном, доставшимся от прежнего жильца, служащего в прокуратуре. Наверно про телефон и номер попросту забыли.
Проводная линия коммуникации была для любовников, которым приходилось строго соблюдать тайну, чтобы не нарушать нормы морали, буквально дорогой жизни.
Они дышали друг другом.
Долго дышали, глубоко.
– Мне так хорошо, когда представляю, что ты набираешь мой номер (не просто так, потому что соскучился), как приветливо, немного иронично, совсем чуточку, улыбаешься в трубку. Не знаешь, с чего начать. А я знаю! Знаю, о чём ты думаешь. И чего хочешь, причём всегда – тоже знаю. И я этого хочу. Можешь убедиться, потрогать. Я от тебя ничего не скрываю. Потому что люблю!
Неожиданно-долгожданная близость с женщиной на целых десять лет старше под плакучие аккорды гитарных струн, под трогате