Я смотрела как он уходит. Уходит медленными шагами, не оборачиваясь, но надеясь, что я догоню его, обниму и скажу, что мы попробуем ещё раз, что мы справимся. И я всеми силами хотела в это верить, я могла верить в это ещё долгие годы, только вот одной веры недостаточно. Нужно ещё иметь громадный запас силы воли, терпения и понимания. Верить – это что-то лёгкое, наивное, готовое поддаться даже самой крохотной частичке возможности того, что всё ещё можно исправить. Но только человек, прошедший через весь ад отношений с наркозависимым, поймёт, насколько тяжело бороться изо дня в день. Вера тут не спасает. Тут речь идет о том, будет ли у вас завтра. Доживёт ли он до этого «завтра».

Наши отношения начинались нелепо. Он ехал в метро, стоя читал книгу. Подумать только, раньше он читал книги. Это теперь от него осталось только желание урвать дозу, ещё разок и всё, точно последний раз. Очередной последний раз.

Я стояла напротив и смело его рассматривала, он ведь всё равно меня не замечал. А я не могла от него оторваться. Он был на все сто процентов в моём вкусе. Не то что бы у меня был миллион таких же как он, «в моём вкусе». Просто я смотрела на него и всё в нём казалось идеальным. Светло-русые волосы с пробором направо, голубые глаза – такие же, как у меня. Его лицо казалось грубым, неприветливым, но я была уверена, что, если заговорю с ним, он посмотрит на меня и всё поймёт. Поймёт, что я – лучшее, что с ним могло случиться. Не потому что я такая классная. А потому что это судьба. Я для него, он для меня. И когда я говорю «судьба», я имею ввиду всю глубину необходимости находиться рядом, быть с ним, принять всё, что он из себя представляет. Нам предстояло вместе пройти шесть с половиной лет, сталкиваясь с суровой реальностью, которая в итоге привела нас туда. Туда, где он уходил, не оборачиваясь.

Была объявлена станция. Он закрыл книгу и решительно зашагал к дверям. Но вдруг резко остановился, заметив мой пристальный взгляд. Сначала его лицо сменилось на что-то вроде «мы знакомы?», но, когда он понял, что не знает меня, а я всё равно смотрю ему прямо в глаза, он подошёл ближе. Двери закрылись, он не вышел на своей станции. Это был невероятный момент, когда он стоял рядом со мной и уже знал, что не сможет жить без меня, хотя мы не обменялись и двумя словами. Было очень шумно, поезд метро летел по тёмному тоннелю. Нам надо было заговорить, но кто будет первым? Он с минуту смотрел на меня, ждал, когда поезд остановится на следующей станции и он сможет заговорить, чтобы я могла его услышать. Но казалось, что до следующей станции ещё вечность, и он приблизился ко мне. Он приблизился настолько, что наши щёки соприкоснулись. Он на ухо сказал мне: «Я знаю, что мне не показалось». Он чуть отдалился и посмотрел мне в глаза. Я улыбнулась и слегка кивнула головой – да, тебе не показалось. Он улыбнулся в ответ и мы, не сговариваясь, вышли из вагона на станции, которая нам была не нужна. Мы стояли посреди сотен людей, и я видела только его, словно он был одним горячим, ярким пятном на этой серой толпе. Я не знала, что ему сказать, но понимала, что расстаться мы не можем. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.

Он взял меня за руку, и мы пошли к выходу из метро. Он так крепко держал мою руку, что мне казалось, он может посчитать мой пульс. Мы шли молча, стремясь скорее оказаться на улице.

Шёл снег. Мы стояли и смотрели друг на друга, пока ситуация не начала казаться странной. Тогда он сказал: «Я Олег». Я улыбнулась и ответила: «А я Катя». Он всё ещё держал меня за руку, и это было очень странно, но так восхитительно. Как будто мы нарушили правила этой толпы. Никто не мог подойти и взять за руку незнакомого человека, а у нас получилось.

Мы медленно пошли по улице, держась за руки. Кажется, от волнения у меня пропал голос, я словно пыталась что-то сказать, но сердце начинало биться так сильно, что вместо слов получалось только сделать глубокий вдох.

Мы дошли до моста и наконец остановились. Я снова могла его рассматривать и удивляться – ну надо же, он в самом деле идеальный. Строгий, серьёзный взгляд, который, я уверена, говорит только о том, нас