ЛЕЧЕНИЕ ГЕОРГИЯ

(Малая медицинская поэма)

Блажен бездумно кто живёт

И, не чураясь вредной пищи,

Беспечно тужится и дрищет

Безумно пляшет и поёт

И курит, и что хочет пьёт

И весело в кулак кто свищет.

Мои кузены идиоты.

Всегда на полных оборотах

Когда не в шутку занемогут,

Бегут к врачам искать подмогу.

Хотя не верят по традиции

Ни медицине, ни полиции.

В башке при слове медицина

Все рифма вертится: струбцина.

Я утром заглянул в словарь,

И понял, что это за тварь?

А медицина, как и встарь —

Леченье, только и всего.

А вы подумали чего?

Так вот. Жена в волненьи медицинском

Решила, что пора меня лечить.

Хотя гораздо проще и приличней

Меня бы было тихо замочить

Хотя бы той же самою струбциной.

И не о чем бы б было б говорить.

Удобнее, надёжней и быстрее

Насыпать мне чего-нибудь в еду.

Но, видимо она меня жалеет,

А может, любит, на мою беду.

А я, мне кажется, здоров, хоть плач.

И слава богу, что она не врач.

Я молча и упрямо трепыхаюсь,

Противстоя наезду медицины.

Конечно, я её бояюсь,

В гробу мне снились все её вакцины.

Лечиться стыдно, это я без смеха,

Об этом сообщил нам доктор Чехов.

Но вот меня ведут, хромаю с воем,

Туда, где я погибну, под конвоем.

Где заражения меня подвергнут риску,

Где будут требовать с меня расписку,

Чтоб я, наперекор своей натуре,

Признался, что я весь в температуре.

Вот только в кабинет я влез,

Вдруг голос слышится с небес:

– Ты, болящий, не бузи,

А то заделаем УЗИ.

– С чего вы взяли, что бузю

Я всегда люблю узю.

В глаза мне смотрит офтальмолог,

Грозит катетером уролог:

Тебя нам нужно наблюдать,

И чтоб порядок соблюдать,

Мне говорят: не ешь, не пей,

И ничего вобще не делай,

А то, дружок, не ровен час,

И окочуришься как раз.

В ответ я молвлю им, прищурясь:

Но я и так ведь окочурюсь.

И больше не смогу, как в молодости

Брюшною я гордиться полостью.

(По-русски это потроха.

Но не такой уж я нахал,

Чтоб  только говорить по-русски,

Имея глаз довольно узкий).

Рыдает гастроэнтеролог,

Путь к здоровью очень долог.

Ты вот этого не ешь

И вот этого не ешь.

А остальное можешь кушать

И никого не надо слушать.

И нефролог так и прёт,

руками машет и орет:

А уролог за своё.

Что ж такое! Ё-моё.

Кардиограммой кардиолог

Мне в ухо чуть не залудил.

И только милый офтальмолог

Мне ничего не запретил.

Уже не ем я колбасу.

Я им тащу анализ кала,

Я литрами мочу несу.

А им все мало! Мало!! Мало!!!

Моя отборная моча

Сулит мне новый цикл начать

Здоровой яркой светлой жизни,

Об этом будут петь на тризне.

И, заодно, вам доложу,

Что в туалет теперь хожу,

Чтоб утром спозаранку

Поссать в большую банку.

Но не моя, ребята, прихоть,

Вот так замысловато сикать.

Всего не вылечат меня.

И в закоулках организма,

Куда достанет только клизма,

Врачи не разведут огня

Опять могучего здоровья.

И гой еси, Франциско Гойя.

Но тёплый огонёк надежды

Щедрин возжёг два века прежде.

Как говорил Михал Евграфыч,

И в этом вовсе нет сомнений:

Имбирь вылечивает напрочь

От всех телесных озлоблений.

Надысь на всю мою заразу

Я наплюю и положу.

Я буду завтракать три раза,

Ну и обедать раза три.

А что я буду есть на ужин,

По телевизору смотри.

МАЛЕНЬКАЯ УЛОЧНО-ПЕРЕУЛОЧНАЯ ПОЭМА

Я в рюмке хреновухи утону,

Вторую закусив французской булкой.

Названия московских переулков

Меня зовут в волшебную страну.

В Спасоналивковском немного остограмлюсь,

И в Рюмине придётся повторить.

Слегка очухаюсь, потом отправлюсь,

Пешком, умерив прыть, бродить.

Лебяжий, Чистый, Мерзляковский,

Киряли Белый с Блоком там перед дуэлью.

Я осуждать, конечно, их не смею.

Однажды там шатался Маяковский.

Потом, чтоб не тянуть, проскакиваю быстро

Насквозь Николоворобьинский.

А из Столешникова прямо в Сандуновский,

Там пар костей не ломит мне московский.

И дальше Чудов, Лихов, Луков, Лыщиков,

Известные места московским сыщикам.

И кто ж такие Селиверстов, Л