Ее выкинули на пыльном заброшенном космодроме неизвестной планеты. Когда она пришла в себя, то не смогла узнать ни местность, ни своих искалеченных рук,. Не было маленькой золотистой лиры в руках. Последнее что она помнила – она играет и поет, поет. Стихи сами складываются и льются каким то нечеловеческим потоком под звуки маленькой золотистой лиры.. Вирна будто бы не может остановиться и замолчать. Все смотрят на нее своими воспаленными красными глазами, тяжёлый пар или туман поднимается от неровного каменного пола. Это все что она помнила сейчас.

Это было какое то болезненное, смутное воспоминание. Или видение. Жар и грязь. Она до сих пор чувствовала запах пыли, и гари.

Она облизнула распухшие от жажды губы и потянулась к поясу. Там всегда была ее фляжка с водой. Непроливайка. Она сняла ее с умершей рабыни на рынке в Пасеке.

Вирна нащупала ее гладкую поверхность, но пить не стала.

Для начала она хотела понять куда она попала, не думая о том, что с ней произошло.

Вирна сидела на раскаленном асфальте. Он был почти расплавлен мобильной капсулой из которой ее и выкинули на плато,. Это место когда то бывшее стартовой лузой, теперь превратилось в нагромождение искореженных камней и ржавого металла.

Вирна не понимала точно где она и как попала сюда, но девушка умела выживать. Она умела бороться. Сироты обладают особенной способностью к выживанию. Как львята от которых отказалась мать. Вирна встала и попыталась идти. Стояла она неуверенно. Голова кружилась и девушка не могла понять что это, усталость или остатки психотропов которые кололи ей на рынке рабов.

Она помнила. Удивительно, но она все помнила. Кто хоть раз побывал в этом гиблом месте вряд-ли сможет его забыть

Рынок. Шум, рабы, вечный скрежет. Что за звук. Такой неприятный, навязчивый, непрекращающийся.

Ее попытки сбежать останавливались уколами. От них было жарко и совсем не больно, но ее воля стиралась как случайный рисунок.

Мешок костей высосанный и выкинутый на эту помойку, думала Вирна.

Мысли шевелились как потные мухи. Голод и усталость не давали думать.

Надо просто идти. Встать и идти, неважно куда. Туда где вода. Вода очень нужна, много воды. «Я знаю, бормотала она., – надо найти воду.

Голова кружилась, ноги не слушались. Сначала она решила ползти, но потом нашла какой то забор из шершавых камней и все таки встала..

Чужое солнце висело у самого горизонта и окрашивали все в серо оранжевые тона. Из за грязной пелены саднило горло и слезились глаза. Она решила не экономить и промыла глаза водой.

Вирна напряженно вглядывалась в горизонт и за могучим диском солнца заметила, ещё какие то мелкие планетки.

«Надо идти, – проговорила она. Когда ты одна и тебе страшно всегда надо разговаривать громко, сама с собой. Эта формула проверенная ее детством сработала и сейчас.

Слева она увидела что то напоминающее лесополосу из выродившихся секвой. Поднимался ветер, неизвестное солнце стремилось на закат и пыль которая была повсюду становилась колючей как песок. Вирна решила поискать хоть какое нибудь укрытие на ночь. Она даже не знала сколько здесь длится ночь. Когда то она мало путешествовала, очень увлекалась поэзией и музыкой. Одно неудачное знакомство изменило ее жизнь. и когда попала на рынок рабов долго не могла понять что это за место. Большая толстая тетка со странной кожей похожей на редкую рыбью чешую, каждый день втолковывали ей, что теперь она никто и ее дело слушаться и работать. Если хочет хорошо кушать должна попасть в дом хозяина. Когда Вирна увидела хозяина то сразу решила сбежать. Ее конечно поймали, избили и обкололи психотропами. «Ты негодная» сказала через неделю чешуйчатая тетка, тебя сегодня продадут.» И ее продали, а потом скинули вот сюда. Полуживую.

Вирна снова подняла голову к небу. Стало совсем темно и даже лес она различала с трудом. Если это необитаемая планета, то я погибну, грустно подумала девушка. Если хоть кто то есть я выживу. Она сама удивилась собственному спокойствию и безразличию. И Вирна поползла куда то, где ей минуту назад виделись секвойи. Она не замечала боли. Она знала – ей нужно туда.

Лесополоса почти скрылась в