Сказки Белой Горы. Часть II
Александр Сергеевич Глухов
Рассказы из серии "Сказки Белой Горы" о жизни и быте людей по ту сторону колючей проволоки.
Александр Глухов
Сказки Белой Горы. Часть II
ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС
Эта история началась пасмурным январским утром. Осень 2019 года застоялась до марта 2020, когда плавно перетекла в весну. Сырая погода с температурой чуть выше нуля навевала сон и хандру. СМИ, особенно телевидение, заходились в истерическом психозе по поводу китайского коронавируса, выхода Великобритании из Евросоюза, попытке объявить импичмент Трампу и надвигающейся войны США с Ираном. Создавалось устойчивое впечатление, что власти отвлекают внимание публики от какой-то грандиозной аферы.
Правительство, с помпой отправленное в отставку, очень скоро собралось почти в том же составе, за исключением премьера и некоторых вице-премьеров с министрами. Судя по тому, что премьер-министром стал бывший начальник налоговой службы, народ решили допотрошить окончательно. Что касается бывшего главы правительства, то улыбался он во время объявления об отставке настолько самодовольно… Видимо ничего не потерял…
Подъём в Плавской ИК-4 номинально в шесть утра. Понятное дело, это не армия и практически никто в такую рань не встаёт. О, эти исправительные колонии! Потомки будут смеяться и негодовать – только юморист, или конченный болван мог обозвать подобные учреждения исправительными. Человек порядочный, а таких тут немало, ещё способен, хотя и с трудом, остаться самим собой, а для остальных, это общеобразовательная школа уголовного мира…
Александр Васильевич, больше известный как Кучак, не заметил шорох крадущегося хулигана Володьки – длинного озорного москвича, который моментально заменил ботинки соседей. Кучаку достались два левых, а Максиму – два правых. Свет на их половине никудышний и оба полубольных, торопясь успеть к завтраку, чертыхаясь, напялили неудобную обувь, спросонья ничего не заметя.
Сто пятьдесят метров до столовой шли медленно и зло. Кучак причитал:
– Всё, сегодня в больницу пойду, никакой мочи нет, правая нога совсем ходить перестала.
Макс поддакивал, вооруженный тросточкой и согнутый с перекосом, подобно древнему деду:
– Я на левую наступать уже не могу, того гляди – отнимут.
Понятное дело, что Максим был обут в два правых ботинка, а попутчик – в два левых. В столовой недоразумение разъяснилось, когда Кучак, решив стряхнуть соринку на коленке, поскользнулся на пролитой жидкой пшенной каше и растянувшись на полушпагате, с недоумением рассмотрел левый чужой ботинок с полуистертым шнурком на больной правой ноге…
Пока страдальцы переобувались, среди стоящих в очереди озорников, склонных к литературе, а таких в колонии набиралось не менее дюжины, возникла идея юмористического рассказа о мелком происшествии. Глуповатый Небритый Тузик, тянущийся к здешним интеллектуалам и порядком надоевший всей колонии, идею одобрил:
– Напишите кто-нибудь. Глядишь, памятник бронзовый потом поставят, если хорошо получится.
Озорник Вовка, виновник легкого переполоха, со скептической улыбкой ему ответил:
– Памятник за такую штуковину положен не выше глиняного; в идеале – из белой гжельской глины статуэтка, а вот конкурс на лучший рассказик о злоключениях болезных Макса и Кучака организовать стоит.
Очередь к раздаточным окошкам движется не слишком быстро. Если дают рис, гречку и пшенку, можно промаяться полчаса. В увлекательной беседе эти тридцать минут промелькнули почти незаметно. После некоторых препирательств, споров и возражений, решили провести широкий литературный конкурс на свободную тему и в различных жанрах.
Было бы неблагодарностью не отметить вклад Кучака в сие мероприятие, этого не столько идейного, сколь поведенческого вдохновителя людей, не чуждых литературе и юмору. Чудный, никогда не унывающий старик с благообразной сединой и усиками, но без бороды, олицетворяет собой как народную мудрость, так и людское невежество. Он очень уважает афоризмы, пословицы, поговорки, щедро сыпет ими, но всегда перевирает, или путает. Александр Васильевич, с напускным восторженно-сокрушительным видом, покачав головой и по