Паломничество на Запад

«Год на излёте…»

Год на излёте.

Хлопья шуршат у окна

В зимней дремоте.

Новые вести

Чуть шелестят у дверей,

Новые песни.

В иллюминатор

На Океан посмотрю,

Пальцы впечатав.

Водным заслоном

Встал Океан под крылом,

Высью бездонной.

«Сердце в коленях…»

Сердце в коленях.

Зовы распахнутых рук —

Страсти ступени.

Вышивкой в пяльцах,

Ночь полыхает огнём

В кончиках пальцев.

Крепко друг в друга

Впаяны, вшиты тела,

Жадны до муки.

Лунами таем,

Кожею чувствуя тьму.

Сердце взлетает…

«Дверь отворяет…»

Дверь отворяет

Бархатных волн череда,

Гулкая стая.

Снова не спится.

В полночи ходит вода,

В кровь прорастая.

Словно лисица,

Я проскользну за луной

Через границы.

Спелою дыней

Светит луна над горой,

Смугло круглится…

«Снежная вата…»

Снежная вата,

Тронулся в путь Новый год.

Звёзды на вахте.

Mani?re de papillon

Путь бабочки от тёмного окна,

От подоконника,

От парты в точках от чернил —

В шальную взвесь немыслимого марта:

Мороза пополам с капелью,

В пространство заоконья, зашторья,

Зашколья – в штольни

Весенней синевы,

Просверленные

Солнечным лучом,

Как челноком по водной глади —

По воздуху, тая надежду и —

Тая – нитью сокровенной позолоты —

Пыльцы.

Зачем в сей день,

В сей час урочный

Явилась ты?

Когда, в истоме полусонной

Притихший, дремлет класс…

И, крылышки коричные раскрыв,

Вдруг замерла

На подоконнике, в луче,

На фоне

Горящих пламенем сосулек

В слепящем блеске детства.

И я – я за тобой,

Туда, туда,

Где день ещё нетронут,

Вечер – долог,

Цветут во сне

Ромашками поля —

Приметами незнаемых видений…

Ромашками, ромашками – поля,

И крыши, крыши – частокол сосулек.

И солнца звонкий луч – теплом ладони

На темени…

«Лети ж, куда летишь …»

Лети ж, куда летишь —

Путей-дорог не зная…

То ль спишь, то ль снишься лишь,

Стежками крыл сшивая

Штор шёлк и облака.

От смерти ускользая,

От школьного звонка,

От ада и от рая.

Рунная дорога

Весна в Осло

А эта ночь была бела – безлунная!..

Как через фьорд легла дорога рунная,

Об этом помним я да ветер с пристани,

Черёмуховый дым да шёпот лиственный…

Тела свивая, Вигеланда Монолит,

Наматывая парк, веретеном жужжит:

В зелёной пряже звуки птичьих голосов,

Фонтанов шум и смех у Солнечных часов.

По кружеву ворот – тюльпанов выстрелы:

То белые, то алые – неистово

Глядят окрест раскрытыми бутонами,

Тела стеблей переплетя под клёнами.

Черёмухи, взмахнув ветвями-крыльями,

Над крышами летят, летят над шпилями,

Как стаи чаек над зеркальною водой…

И Осло спит в душистой мгле своих садов.

Улефосс

Улефосс – чугунный пряник

Над застывшею водой,

Выйдет из печи румяный,

С раскалённой бороздой.

Раскалён кирпич и даже

Камни древние красны.

Горы, что стоят на страже,

До вершин обожжены.

Только в шлюзах синий морок —

Холод вод и вязкость смол.

То ли рыбы плеск, то ль шорох —

Кто там по мосту прошёл?..

Луч закатный вдаль поманит,

И померкнет среди гор

Улефосс – остывший пряник,

Чёрный лаковый узор.

Нутодден

Реки витражное стекло

Шероховато-сине.

Изломы скал – за слоем слой-

Прошил стежками иней.

Траву посеребрил слегка

И замерцал слезами,

По шёлку белому цветка

Застенчиво сползая.

И жарко полыхнул Тинфос

Костром неверных радуг,

Дугою вымахнув Биврёст

Из толщи водопада.

Затеяв странную игру

Со снегом, с облаками,

Нутодден плакал на ветру

Дождём и лепестками.

Когда ж, ветшая, порвалась

Метели парусина,

Внезапно буря улеглась,

И хлынул свет в долину.

«Закрываю глаза и вижу…»

Закрываю глаза и вижу

Засыпанный снегом Гардермоен.

Несколько слов на экране смартфона:

«Chaos in Oslo!»

Тебя, выходящего из автомобиля,

Идущего навстречу.

Потом – долгую дорогу сквозь метель,

Мимо скал, покрытых лесом —

В маленький тихий отель,

Утонувший в снегу.

Слышу твой голос,

Как ты насвистываешь песню,

Вижу твоё лицо.

Спускаясь взглядом

Ниже, к вороту рубашки,