Карабах в Ненецком автономном округе
Денис Викторович Прохор
В сложной межнациональной ситуации оказался буровой мастер Струмкин. Ни сном, ни духом, а поучаствовал в древнем и кровавом конфликте. В свои руки пришлось брать решение. Окончательное и бесповоротное.
Денис Прохор
Карабах в Ненецком автономном округе
Бесячая корона сдавила пылающим обручем голову крановщика Шлеменко 8 ноября 2020 года. Дата важна. Data тем более. Big Data для тех кто в тренде. Буровой мастер Струмкин, как человек трезвый и северный, должен был сложить Д и D. Но не случилось. А ведь на Севере мелочей нет. 67-я параллель – государственная граница между "авось" и "неморозь". Особые существа и сущности там ходят наравне с российским рублем. Автохтоны. Ягель, лемминги, треть государственного бюджета и Струмкин Евгений Аркадьевич. Сын бурового мастера и отец бурового мастера. А как же. Степке 5 лет всего и он не в курсе, но батя порешает. Иначе тундрец полный! Папа, папик, пахан – это для слабых южных городов. Батя и тундра. Органично. Причинно-следственно. Как нефть и босоножки Gucci за Сечин знает какую тучу долларов. Но есть проблема. Тяжело батей стать, еще тяжелее остаться. Вот с крановщиком Шлеменко ситуация. На побывку в вахтенный поселок к поварихе Тамаре его батя отпустил, а последствия должен был разгребать Струмкин Евгений Аркадьевич. Рулевой экипажа КРС (капитального ремонта скаважин). Затемпературил Шлеменко на следующий день, после того как вернулся. 37 и 3. А к вечеру после 10 часов смены 38 и 5. Кашель, сопли, арбидол. Наконец пружинная койка в натопленной вахтовой балке. Два одеяла. Холостое дыхание и стеклянный блеск испуганных глаз.
– Прости, бать. Лучше бы гонорею привез. 1-й степени.
– Гонорею еще заслужить надо, Толик. – Струмкин не боялся. Маску не одел и делил со Шлеменко один спитой, как позавчерашний чай, воздух. Его антител хватило бы на Люксембург и половину Лихтенштейна. Свой ковид перенес на ногах и дерзко. Чихал метко. Не по сторонам, а прямо в яблочко этой мировой чепухе под простым и милым названием SARS-CoV-2.
– Гамлет! – крикнул Струмкин в приоткрытые, обитые пожившими ватниками, двери. – Ключи давай!
Помбур Еприкян, напротив, по всему видно было, что не автохтон. Где-то под 50, из Армавира. Ну нос там понятно. Акцент как родинка. Это все дело переживное, Главное, две маски на лице и социальная дистанция в квадрате. Остановился Гамлет точно на пороге. Вытянул перед собой руку. В двупалой варежке связка батиных ключей и круглый брелок. Желтое пушистое солнышко. Подарок бате от батенка. Струмкин ключи забрал. Сквозь маски звучал хриплый простецкий голос Еприкяна.
– Я пошурую в печке. Тепло надо.
– Пошуруй. – согласился Струмкин. – Смотри, из нормы не выходи. Мазут береги. Не знаю сколько нам здесь торчать, пока нового кранового пришлют.
В металлическом одежном длинном ящике хранил Струмкин самые важные вещи: аптеку, Сайгу с двумя рожками, документацию и две бутылки "Полярных Зорь". Одну распечатал. Бахнул грамм 100 в кружку, протянул Шлеменко.
– Пей. Сейчас компресс соорудим. Может, правда, грипп и Тамарка твоя, не совсем бляхен-мухен с низкой карантинной ответственностью.
На следующее утро Струмкин связался по рации с поселком.
– Денис Ромуальдыч. Слышишь?
– На приеме. Что у тебя, Струмкин?
– Крановой Шлеменко. Вроде ковид у него.
– Струмкин, ты это… Может грипп?
– Чуйка пропала. Водку не чувствует и дышит, как будто не в легкие, а сразу в пол. В больничку ему надо. В поселок.
– У тебя ж сроки, Струмкин. К 25-му КРС 12 скважин. Твоя сделка, Струмкин. Моя премия. А теперь что? Жопа общая. Так получается, Струмкин?
– Крановой мне нужен.
– Не поверишь. Мне тоже.
– Что если в Приозерной пошукать? Или у Чибатулина?
– Или в Яндексе? – подхватил Денис Ромуальдыч. – Алиса точно найдет. Ладно, Струмкин. Будем решать. По реагентам чего?
– Вроде норм.
– Две бочки есть и Чебатулин не в курсе.
– Беру.
– Завтра ГТС-ку лови.
– А крановой?
– Мамедова пришлю.
– Мамедов? – переспросил Струмкин. – Это который?
– Который Мамед. – пояснил Денис Ромуальдович. – Струмкин?
– На приеме.
– Премия, Струмкин.