Три, четыре…

Артём Яковлев

Катастрофические события в космосе вблизи Марса происходят, когда наша экспедиция только начинала обустраивать свою жизнь на планете. Год 2156. Роскосмос.

Артём Яковлев

Три, четыре…

Точка в пространстве

В этой крохотной точке, занимающей всего пять миллионов квадратных миль кипящей и скручивающейся жгутами поверхности, назревал прорыв. Пытаясь удержать его, магнитное поле также росло, приближаясь к безмерному значению и жар под поверхностью повышался. Множились силы пытающиеся и вырваться, и сдержать. На последних секундах магнитная поверхность вскрылась и плотный свёрнутый рукав плазмы развернулся, пробив магнитную стену и раскручиваясь метнулся прочь.

Солнце чихнуло и задышало облегчённо…

Глава 1. Спуск на планету

Марс. События в атмосфере. Павел

«Зою», до входа в атмосферу казавшуюся уютной, рывками раскачивает и трясёт. Над нами ступеньками распахивается огромный тормозной парашют. После трёх с половиной месяцев жизни в невесомости наша шестёрка собирается хлебнуть всех благ гравитации на одной из самых лёгких среди твёрдых планет. А интеллект тяжёлого пилотируемого устройства ждёт момент начала запуска движков, готовится раскручивать турбины.

– Внимание, высота пять тысяч. Ждём отстрел. Ух, как будет весело! – штурман Вовчик не дремлет, острит, чтобы первопроходцы ненароком не заскучали.

Торможение атмосферой этой планеты настолько же сильное, как и при спуске на Землю. По крайней мере сила, с какой вдавливает тебя в ложемент, почти как там. Только скорость спуска больше и даже огромный парашют в этих условиях мягкой посадки не обеспечит!

Экипаж молчит и ожидание немного затягивается. Парашют полностью распахнулся давно и скорость с силой торможения падали.

Резко качает, слышится треск пиропатронов, подрывающих натянутые райзеры, парашют отстрелян, снова падаем. Невесомость.

Как должно происходить формирование всех операций по посадке известно точно, многократно проигрывалось на симуляторе, но сейчас шло не так. Выход к точке орбиты был безупречен, тормозной импульс прошёл в нужное время и длился требуемые секунды. Скорость снизилась до двух и «Зоя» сошла с орбиты как по нотам!

Парашют отстрелился позже, движки должны были заработать сразу, но не заработали, время ожидания перевалило допустимое отклонение. При этом «Зоя» в потоке стала закручиваться. Посадочная программа тут же обеспечила корректировку и это был самый неприятный момент. Несколько раз хорошо сработали активные фиксаторы в шлеме. Кто-то из экипажа вякнул, но этим звуковое оформление и ограничилось.

Всё восстановилось на последней секунде, когда с рёвом запустились тормозные бустеры. Теперь чётко зафиксирован низ, ускорение стабильно прижимает к креслу. С крайнего тыла серьёзным голосом Вовчик сообщил:

– Спускаемся. Небольшой перелёт, поэтому дросселирование минимальное, но до точки всё равно не дотягиваем.

Голос капитана:

– Сколько не дотягиваем?

– Ушли километров на двадцать, сможем компенсировать процентов семьдесят, не больше.

– Вашу ж мать! – выругался капитан.

– Надо говорить: «Пи-ип»! – ангельски рекомендует капитану Вовчик, он в своём амплуа.

Это он чтобы ослабить удар! Только зря старается. Все теперь понимают: ещё до посадки всё пошло по худшему сценарию. Такси здесь не бывает и такое расстояние придётся мерить шагами. И тащить туда же по неведомым путям шестнадцатитонный корабль. Других способов соединить взлётную ступень с пилотируемой кабиной ещё не придумали.

Даже через амортизирующие и гасящие звук структуры рёв турбин режет уши. Но это так, как и должно быть. Тяжесть растёт. Автопилот уже не сможет изменить случившегося.

– Высота две сто. Скорость снижения в средних значениях. Сядем через четыре минуты. Точка внизу ровная. Ветер ноль пять, на небе ни облачка.

Вовчик в своём амплуа, про облака – шутка. Они в этих краях настолько редкие, что увидеть их здесь – мечта любого. Климат на планете исследован лишь фрагментарно, до целого не хватает пары поколений наблюдателей. А в возможном ухудшении видимости виновны чаще не лёгкие облачка?, а тяжёлые пылевые бури, в конце зимы они на нескол