Приют для бабочек

Сергей Остапенко

Приют – место, в которое все возвращаются, чтобы однажды покинуть его навсегда. Но и в его печальных стенах кипит жизнь во всех её проявлениях. Рассказчица из недалёкого будущего, Яся, попадает в Приют уже не в первый раз. Но на этот раз её пребывание в нём обретает новый смысл.

Сергей Остапенко

Приют для бабочек

Скрип колёс по мокрому кафелю приближался. Каталку толкали по коридору, немного вихляя от спешки, поэтому разболтанные колёсики неприятно повизгивали, как резиновые пищалки. Звук миновал дверь туалета, фойе, остановился напротив регистратуры. Яся оторвала голову от подушки и повернула ухо к двери, прислушиваясь.

– Это точно наш клиент?

– Страховой случай.

– Да я понимаю, что страховой. Мы тут всё-таки частная клиника, а не бомжатник.

Санитар понизил голос и что-то пробубнил на ухо дежурной медсестре.

– Господи, что ж ты сразу не сказал! Давай его в вип-палату, я потом запишу. Он просто в таком виде, что я сразу и не подумала, что он по допстраховке. Экстренный вызов?

– Угу. Похоже передоз.

Резиновые пищалки оживились, каталка продолжила путешествие в новое кирпичное крыло, пристроенное к увядшему панельному зданию социального корпуса.

– Снова кто-то из элитки загремел к нам на передержку, – сказала Эмма, худощавая жеманная любительница сплетен.

– Не завидуй так громко, – отозвалась с подоконника Лариса. – Его-то переведут, а мы останемся.

– Надолго ли, – буркнула Эмма. – Сегодня я почувствовала странную сухость во рту. – Попыталась прополоскать и обнаружила, что с языка чулочком сползает кожа. Первый признак.

– Серьёзно? Это не очень здорово.

– Это нормально, ты же знаешь. Просто…

– Не переживай, – Лариса подсела на край койки и взяла Эмму за руку. – Ты справишься. Наверняка скоро будут перечисления. Кто-то щедрый сподобится. Раскидают на всех. И на тебя тоже.

Эмма закашлялась и не стала ничего отвечать. Яся отвернулась к стене и попыталась забыться, накрывшись подушкой, но в комнату внезапно вошёл главврач приюта, Алексей Ноахович, мясной пекарь, как его называли старожилы приюта.

– Так, девочки, – виновато протянул он. – Давайте на этот раз без драматизма. Жизненные показатели у вас терпимые, поэтому обновления на сутки задержим. Ну или на пару суток, как получится. Прошу простить за неудобства, у нас пустой холодильник, а человека со допстраховкой по протоколу оформить надо. Без обид, договорились? Всё возместим.

Лариса гневно вскочила:

– Да вы посмотрите на Эмму! Как это – задержим? А вдруг она…

Алексей Ноахович повернулся в её сторону и отчеканил совершенно иным тоном:

– Не забывайтесь. Ваш полис не даёт никаких гарантий. Это просто подарок. И ваше пребывание здесь зависит только от пожертвований частных лиц и благотворительных организаций. Вы думаете, мне нравится это повторять? Не вынуждайте меня снова.

Его трапециевидная спина скрылась в коридоре. Яся услышала всхлипы. Почти детские. Это ныла Манюня. Девочке, которую привезли буквально позавчера, едва исполнилось восемнадцать. Она к новому этапу жизни ещё не привыкла, поэтому распускала нюни всякий раз, когда вспоминала, где она, и какие ждут перспективы. Маша – нюни, вот и получила кликуху Манюня.

Яся вспомнила слова Эммы и ощупала зубами язык. Всё нормально. Пока нормально.

– Ну чего ты ревёшь снова? – спросила Эмма у Манюни.

– Мы тут как бабочки, – сказала она сквозь всхлипы. – Бабочки-однодневки.

После обеда Яся нашла в себе силы выйти во двор и стала нарезать круги по узорной плитке, стараясь держаться в тени и не цеплять колючие кусты роз, свисающие на дорожки. Устав бродить бесцельно, присела на скамейке под козырьком у выхода. Через пять минут из вип-крыла показался Алексей Ноахович, весь мокрый от пота, усталый и напряженный.

Он сбросил перчатки в урну, взял стаканчик с кофе, и по двору потянулся аромат напитка.

– Как он? – поинтересовалась Яся.

– Нормально, – выдохнул главврач. – Анализы взяли, в аддитивный аппарат загрузили, обновляется. Скоро будем выводить в сознание.

– Вы настоящий профессионал. Золотые руки.

– Да я то что, – расплылся от лести главврач. – Это всё техника.