Чезар

Артем Михайлович Краснов

Во время экологического митинга убивают лидера активистов, выступающих против перезапуска движения поездов через зону отчуждения атомной катастрофы. Основные выгоды от железной дороги получает холдинг «Чезар», поэтому первое подозрение падает на него. Но руководство «Чезара» считает инцидент провокацией конкурентов и поручает сотруднику Кириллу Шелехову найти заказчика убийства быстрее, чем это сделает полиция или СК. Расследование выливается в большое путешествие по Уралу и приводит Шелехова в место, которого он избегал всю жизнь – в зону отчуждения. По пути он встретит людей, которые перевернут его взгляд на «Чезар», на страну и на самого себя. А убийство будет раскрыто, хотя и не так, как рассчитывал Шелехов. Действие романа разворачивается в 2019 году в альтернативной реальности, где не было Чернобыльской катастрофы и связанного с этим повышения стандартов безопасности. В результате в 1992 году на Урале случилась очередная атомная авария – взрыв АЭС…

Артем Краснов

Чезар

Г

лава 1.

Митинг

От жары затихли даже надоедливые мухи. Ефим, стоя рядом со мной в тени берёз, утверждал, что чёрные машины в такие дни нагреваются до ста с лишним градусов, и кто-то из его знакомых в Средней Азии жарил на капоте яичницу. В подтверждение своих слов он набрал полный рот воды и выплюнул её на капот, ожидая, видимо, что тот зашипит словно утюг, но вода растеклась ленивым пятном и превратилась в мутный отпечаток.

– Ты зачем мне машину обхаркал? – удивился я.

Ефим глядел тупо, обескураженный превратностями физики.

– Не получилось, – бесхитростно признался он. – Так в Азии ещё жарче.

Митинг протекал в сонном режиме. Толпа, состоящая наполовину из челябинских активистов, наполовину из местных башкир, ждала команды. Отсутствие главного заводилы Эдика не давало людям раскочегариться, и свои самодельные плакаты они пока использовали как веера.

– Вот что за человек? – ворчал Ефим. – В такую жару народ согнал, а сам где? У людей, поди, огороды поливать надо.

– Да, не похоже на него, – согласился я и с удовольствием подумал, что Эдик просто запил или, ещё лучше, попал под машину. Лежит сейчас где-нибудь безвредный, тихий, почти приятный человек в гипсе. И если так, через полчаса этот шапито свернётся.

Ефим, угадывая мои мысли, спросил:

– Михалыч, ну, а долго ждать-то? Без него не начнут. Погундят да разойдутся.

– Час ждём, – сказал я. – Убедимся, что поезд проехал, и по домам.

– Ладно, – угрюмо согласился Ефим, опёрся было на капот машины и тут же отскочил: – Ай! Я тебе говорю, яйца прижигает! Ты потрогай!

– Да знаю я. Трогал уже.

В сотне метров от нас кучковалось человек сто протестующих – немало, учитывая погоду и удалённость от города. Эдик неплохо поработал, но почему-то не спешил воспользоваться плодами своих организаторских усилий и рисковал утратить инициативу. Люди отрешённо глядели по сторонам, утомлённые жарой и друг другом, и мне вдруг показалось, что они обнимутся и разойдутся, и все мы рассядемся по кондиционированным машинам, разбежимся в разные стороны и запьём эту душную субботу холодным пивом.

Будь тут Подгорнов, он бы столкнул людей лбами, и всё закончилось бы задержаниями. Но потому и послали меня: нам задержания ни к чему. Зачинщики этого протеста только и ждут, что мы проявим свою звериную суть и наградим их мученическим ореолом, но они не дождутся. Жара выпустит их протестный пар раньше, чем дойдёт до провокаций. Нужно просто ждать и надеяться, что Эдик действительно умер.

Вдруг толпа глухо заворчала, словно смутившись бездействия, и запустила свой однообразный внутренний диалог, долетавший до нас фразами:

– Конечно! Деньги, деньги, деньги им давай! Понаехали вон, машин понаставили! А раньше знать про нас не хотели!

– Вы с кем воюете? – кричал кто-то в сторону росгвардейцев. – Это же ваш народ, вы защищать его должны! Полицаи!

– Уфалейские отвалы им нужны, вот что им нужно! Всё по области растащат!

– Граждане, жители, я сам из Аргаяша, не дайте им разнести эту дрянь! Тут детям нашим жить, внукам! У меня вон, смотрите, экзема от выбросов ихних! Они по ночам прям оттудова