Волшебная рождественская история

Чарльз Диккенс

Знаете ли вы, почему люди так любят Рождество? Это самый добрый и весёлый праздник, когда в каждом доме пахнет угощениями, все дарят друг другу подарки и ждут гостей. В этот день люди стараются быть добрее и внимательнее к ближним, спешат творить добрые дела и забывают про обиды. Герой этой истории не любил Рождество, пока волшебные духи не показали ему, как он ошибался. И всё в его жизни изменилось…

Чарльз Диккенс

Волшебная рождественская история

© ООО «Феникс»: оформление, 2022

© В оформлении книги использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com, 2022

* * *

Глава I

Тень Марли

Скрудж был настоящий скряга – алчный, расчётливый, крепкий, как кремень, скрытный, угрюмый и замкнутый. Похоронив своего единственного друга и компаньона Марли, он стал распорядителем его имущества, единственным наследником его собственности, и один только он оплакивал смерть Марли. Впрочем, горе не помешало справить похороны с выгодой для себя, как и подобает банкиру. Он даже не уничтожил имени компаньона на вывеске конторы: ему решительно было всё равно, важны для него были лишь деньги.

Никто при встрече с ним на улице не останавливался, чтобы дружелюбно спросить его: «Как поживаете, дорогой Скрудж?» Нищие никогда не ждали от него милостыни; дети не спрашивали у него, который час; никто из встречных за всю его жизнь не просил указать дорогу. Казалось даже, что собаки-поводыри слепых нищих, завидя банкира, скорее утаскивали своих хозяев куда-нибудь подальше, чтобы не встретиться.

Скрудж не обращал на всё это никакого внимания. Напротив, ему нравилось жить отшельником, без всякого людского сочувствия.

Однажды в канун Рождества наш старый Скрудж сидел в своей конторе. Погода стояла холодная, мрачная, резкая и туманная. Он оставил дверь конторы отворённой, чтобы наблюдать за писцом, который копировал письма в соседней каморке, тесной и мрачной. Камин у Скруджа топился очень слабо; у писца же, казалось, тлел один только уголёк. Но клерк не мог добавить огня, потому что ящик с углями стоял в комнате Скруджа, и каждый раз хозяин угрожал его уволить. Писец кутался в шарф и старался согреться у свечки.

– С весёлым Рождеством, дядя! Да хранит вас Господь! – послышался вдруг радостный голос племянника Скруджа, быстро вошедшего с мороза.

– Что за вздор! – привычно ответил тот. – Рождество! Какое право имеешь ты радоваться? Какая причина тебе быть весёлым? Ты, кажется, довольно беден.

– Скажите лучше, какое вы имеете право быть печальным? По какой причине вы так угрюмы? Вы, кажется, довольно богаты. Чего ж вы сердитесь?

– Не говори мне о радостном Рождестве! Принесло ли оно тебе добро?

– Я считаю этот день самым лучшим в году: добрым, всепрощающим, любящим, весёлым. Это единственный день, когда сердца богатых способны видеть в бедняках людей, а не существ другой породы, предназначенных только для страданий. И хотя Рождество никогда не положило мне в карман ни одного куска золота или серебра, всё же я уверен, что оно приносит добро, и я благословляю его. Не сердитесь, дядюшка! Приходите-ка лучше к нам завтра обедать.

Но Скрудж наотрез отказался, и никакие уговоры не заставили его переменить мнение. Пожелав счастливого праздника писцу, племянник покинул контору.

Вошли двое почтенных мужчин приятной наружности и с поклоном предложили ему в честь праздника проявить щедрость и сделать пожертвование:

– Тысячи людей нуждаются в самом необходимом, сотни тысяч не имеют самых простых удобств. Мы стараемся составить капитал, который позволит покупать бедным мясо, питьё, топливо и тёплую одежду.

При зловещем слове «щедрость» банкир насупил брови:

– Прошу, оставьте меня в покое, господа. Я сам на Рождество не веселюсь и не имею средств доставлять возможность веселиться лентяям. Если они даже умрут, тем лучше: они уменьшат излишек населения.

Видя, что дальнейшие настояния бесполезны, господа удалились. А Скрудж продолжал работу в более весёлом расположении духа, чем был ранее.

Между тем туман делался всё гуще, а мороз – крепче, пронзительнее, нестерпимее.

Один бедный мальчик, носик которого по