Медная роза

Андрей Михайлович Дышев

Криминальная любовь

Классика жанра: у нее два парня. Один богатый, другой бедный. Первый высокомерный, второй великодушный. Первый перспективный, второй проблемный. Сердце говорит ей одно, мама – другое. И куда же ей, такой красивой и доброй, податься? Знакомая ситуация? Трудно принять решение? А вы возьмите в руки пистолет. Боевой, заряженный. И сами удивитесь, как легко и быстро решаются неразрешимые прежде вопросы…

Андрей Дышев

Медная роза

Глава первая

Серебряная ложка, сточенная с одного бока, словно идущий на убыль месяц, мелодично звякает о край стакана. Кажется, мама с интересом смотрит, как на поверхности чая юлой вращается долька лимона.

– Мне приснился нехороший сон, – говорит она бесцветным голосом, не поднимая глаз.

И долгая пауза. Ольга привыкла к тому, что мама всегда пересказывает ей свои плохие сны. Где-то мама вычитала, что надо обязательно пересказать близкому человеку содержание такого сна, чтобы он не сбылся. «Как это скучно и неинтересно!» – думает Ольга, но виду не подает, и мама молчит ровно столько, сколько считает нужным.

– Мне приснилось, что ты спускаешься по лестнице в ночной рубашке…

– Что ж здесь нехорошего?

– …в ночной рубашке, насквозь пропитанной кровью. И смеешься…

Ольга быстро забывает об утреннем разговоре и плохо скрытом беспокойстве мамы. На работе готовятся отмечать юбилей директора, и веселая суета напрочь выметает из ее сознания все тягостные мысли.

* * *

Он долго стоял у витрины, и Ольга успела рассмотреть его. Сухощавый, стрижка почти под “ноль”, лицо загорелое, очень спокойное – казалось, этот парень никогда не суетится, не кричит, не выплескивает эмоции. Над правой бровью – шрам.

Наконец, он нашел, что искал – кожаные перчатки без пальцев. Ольга спрашивает:

– Вам для велосипеда или для атлетики?

Он отвечает:

– Для «калашникова».

Она не поняла его, дала первые попавшиеся. Он расплатился и ушел.

* * *

Глеб прикатил на новой машине. Какая-то накрученная модель “БМВ” – с телевизором, бортовым компьютером, сидения, как живые, под пассажира подстраиваются, люк над головой, кондиционер. Глеб был очень гордый. Пока Ольга магазин опечатывала и ставила на охрану, он ходил кругами вокруг машины – то так на нее посмотрит, то этак, ногой по колесу постучит, какую-то невидимую пыль с капота смахнет.

Они сели. И тут началось! Глеб надулся, как индюк, стал такой важный, самовлюбленный. Мчится, как угорелый, всем сигналит, на встречную выезжает. Какого-то несчастного “запорожца”, который ему вовремя дорогу не уступил, так обматерил, что Ольга от стыда чуть сквозь сидение не провалилась.

– Тридцать тысяч цена, – говорит Глеб. – Одна лампочка для фары двести баксов стоит.

За полчаса он все уши прожужжал, сколько чего в этой машине стоит, какая она крутая, и для каких важных персон предназначена. Ольга сидела молча и удивлялась: как транспортное средство может изменить человека!

У метро “Рязанский проспект” она попросила его остановиться. Соврала, что должна в поликлинику зайти. Домой доехала на метро.

* * *

Фантастика! Ольга смотрит телевизор, пьет чай с пончиками. Показывают репортаж про наших ребят в Чечне. И вдруг она узнает того парня, который у нее перчатки покупал. Перед камерой позирует группа бравых парней в тельняшках, в черных платках, с автоматами наперевес. А он сидит в середине группы, какой-то малозаметный, в нелепой коричневой пижаме с белым воротничком, очень бледный. Корреспондент протягивает ему микрофон, и он говорит:

– Передаю привет своей любимой девушке Катюше. Я скоро вернусь…

Ольга вскочила, кричит:

– Мама! Иди сюда! Я этого парня в магазине видела!

Но пока мама пришла, уже про погоду началось.

Ольга долго еще была под впечатлением.

– Вот, – говорит, – как мир тесен. Парень с войны вернулся, а я об этом даже не догадывалась. Если б знала, то повежливей бы с ним разговаривала.

Мама как-то странно взглянула на нее и спрашивает:

– А с Глебом-то у тебя как? Он тебе предложение еще не сделал?

– Нет, – отвечает. – У Глеба теперь другая подружка. “БМВ” ее зовут. Иностранка.

Мама чуть в обморок не хлопнулас