Скажи-ка дитя

Толик пришёл домой со школы и по его лицу мама сразу поняла, что сын чем-то озабочен.

– Что, двойку получил? – настороженно спросила она.

– Не, стих задали учить, – грустно ответил Толик и уточнил, – «Бородино»!

– Ну и замечательно, – сказала мама, – стихи нужно учить, это память развивает. Но сначала надо пообедать!

– Мам, я в школе поел! Можно я быстренько стих выучу и пойду на улицу погуляю?

– Ну ладно, – согласилась мама, – только сначала стих выучи и переоденься со школы!

Толик целых пять минут честно учил стих, а потом пошёл переодеваться на улицу.

– Ты уже выучил, так быстро? – удивилась мама.

– Выучил! – уверенно ответил Толик.

– Ну-ка, расскажи! Мне будет очень интересно послушать!

– «Бородино»! – громко объявил Толик и с гордостью поднял к потолку глаза.

А вот дальше он не смог вспомнить ни одной строчки, поэтому так же громко добавил:

– Михаил Юрьевич Лермонтов! – и замолчал.

– Что Михаил Юрьевич Лермонтов? – спросила мама, так и не дождавшись начала стиха.

– Хороший поэт, – ответил Толик.

– И? – не отставала мама.

– И написал много стихов, – ответил Толик и опустил взгляд в пол.

– Каких стихов?

– «Бородино»! – снова сказал Толик, но уже намного тише. Тут ему на ум с трудом припомнилось начало стихотворения, и он выдал. – Скажи-ка, дитя!

– Кто-кто? – удивлённо спросила мама, и её глаза стали очень большими и круглыми.

– Дитя, – неуверенно ответил Толик.

– Скажи-ка, мне, дитя, ты стих учил? – строго спросила мама.

– Учил! – упёрто ответил Толик.

Мама пристально посмотрела на сына и убедительно сказала:

– Ну тогда считай, что ты уже и погулял!

История одного лесника

Было время, когда люди часто видели в небе разные огни, шары и даже летающие тарелки. Но больше всего повезло нашему местному леснику Ивану Петровичу. В нашем посёлке слух о его приключениях ходил по всей округе. А так как Иван Петрович был наш сосед, то мы, тогда ещё две одиннадцатилетние девчушки-подружки, сразу отправились к доброжелательному соседу за расспросами.

– Дядя Ваня, расскажи, как всё было на самом деле? – попросила я, смотря на Ивана Петровича большими, любопытными глазами.

– Ну, что ж, – отвечал на это семидесятилетний Иван Петрович, жестом приглашая меня и мою подругу Катю сесть на скамейку возле своего дома, – слушайте! Отправился я, значит, давеча вечером в лес. Дай, думаю, посмотрю, кто там шастает, да по ночам на «Волчьей» поляне следы разные оставляет – то траву по кругу сомнёт, то на ней бороздки ровнёхонькие повыстрижет, то фигуры там разные… Вот ты, Алёна (обратился он ко мне), как думаешь, кто это мог быть?

– Не знаю, – ответила я, – может, зверь какой?

– Вот и я так думал! Ан нет!

– А я бы точно вечером в лес не пошла! – немного поёжившись, сказала Катя. – Страшно ведь!

– Страшно – да, вам точно туда ходить не надо, – подтвердил Иван Петрович, – но у меня ружьё есть, с ним не так страшно. Так вот, пришёл я на поляну, огляделся – никого! Тогда я на пенёк сел, смотрю, а в траве, метров за пять от меня, гриб – боровик, за ним второй, третий… Пожалел я тогда, что корзину не взял, но грибами залюбовался: шляпки у них крупные, ножки толстенькие, одним словом, крепыши! Вдруг слышу, над головой звук какой-то, как струна звонкая звенит. Поднял я голову, а надо мной тарелка летающая – сама серебристая, а по ней огоньки золотые бегают – видимо-невидимо! Я пока на неё смотрел, сам не понял, как в этой самой тарелке очутился. Сижу уже не на пне, а в шаре прозрачном. А за ним два существа странных стоят и разглядывают меня, как обезьяну в клетке. Я их тоже разглядываю: лица зелёные, глаза чёрные, большущие – на пол-лица! Нос в две дырочки, рты на утиные клювы похожи, головы лысые, а сами метра два ростом. Одеты в белые комбинезоны, на руках белые перчатки на три пальца, а на ногах ботинки, тоже белые! И вдруг слышу я мысль у себя в голове: «Не бойся, землянин! В шар мы тебя поместили для того, чтобы ты мог воздухом земным дышать, у нас на борту космического корабля его нет. А ещё нам помощь твоя нужна!» У меня тоже мысль промелькнула: «Какая такая от меня помощь? Стар я уже!» Тогда один из н