Утро выдалось…

Утро выдалось, по обыкновению, пасмурным, ленинградским, каковым оно и должно быть в городе на Неве. По оконному стеклу время от времени постукивал косой мелкий дождик, как будто в комнату просилась стайка дятлов.

– Пора, пора сваять что-нибудь своё, эпохальное, – с этой мыслию Сумароков начинал всякий день. – Уже и волосы не только в носу, но и в ушах начали расти, а ты всё рассказиками пробавляешься. На них не разживешься, не заработаешь на хлеб с икоркой… Шиш тебе!..

Вставать не хотелось, но нужда настойчиво звала. Сумароков уныло побрел в ванную комнату.

– Боже милостивый! Что со мной?..

Сумароков смотрел на своё отражение в зеркале и не узнавал. Хорош, ну до чего же хорош! Лоб… какой лоб… просто восхитительно! И отчего это я раньше не замечал… Всего-то челку убрал вчера. Зашел постричься, попросил вежливо: братец, ты мне это, убери лишнее… И вот, пожалуйста. Высокий, покатый, без залысин. Чисто, Толстой без бороды…

Парикмахерская появилась откуда ни возьмись, как по заказу. Ещё вчера на этом месте располагался ночной бар под вывеской «Радостная встреча», где можно было по дороге домой пропустить бокал «Балтики-7», закусить рыбкой вяленой. Ах… таранька, объеденье. И какие интеллигентные люди!..

В мозгу Сумарокова что-то замкнуло и отчетливо щелкнуло, как будто там включился холодильник «Ока-3». Судьба, не иначе, распорядилась, чтобы накануне его постригли под морского котика.

– Поговаривают, у графа нашего Льва Николаевича самый большой мозг был, что-то около двух кэгэ… А вдруг, да и у меня, – мелькнула шальная мысль в голове Сумарокова. – Это ж сколько за него дадут в Институте экспериментальной медицины? Если успеть, конечно, сдать до естественной кончины…

На днях на всех каналах ТВ крутили рекламный ролик этого института, в котором представителей творческой интеллигенции призывали срочно и немедленно пройти собеседование в связи с вновь открывшимися вакансиями в отделе внутренних органов. Подходящим обещали красивое удостоверение, карьерный рост, социальные льготы, бесплатный проезд на городском транспорте (кроме такси) и талоны на обед.

Звучало заманчиво. Но ждать… сколько ещё ждать естественной кончины?.. Эта мысль беспокоила Сумарокова. И кому довериться? Жене? Ну уж нет. Прихлопнет как муху, а все заслуги присвоит себе. Редкая возможность появилась наконец по-человечески в Доминикане отдохнуть: знакомые уже не по одному разу успели побывать, а ты киснешь посреди слякоти и грязных сугробов. Ускорить же процесс, наложить на себя руки было бы как-то не по-христиански…

– Всё, решено, еду в Институт, надо сперва всё досконально узнать: что и почём. Да и зачем они мне, мозги, после смерти? – логично рассудил Сумароков, торопливо надевая прорезиненный (для теплоты) плащ в прихожей.

По дороге Сумароков заглянул в Дом книги на Невском. Как коренной питерец, он считал необходимым показываться здесь не реже одного раза в месяц, знакомиться с новинками, а также заглядывать на стеллаж для бестселлеров в тайной надежде увидеть на тиснении своё имя. С гонорарами в последнее время стало вовсе туго, известно, писательская доля как у крепостных крестьян… Издательства стихи его отфутболивали, заходите на неделе, посмотрим, может, что-нибудь придумаем… Другие с ходу резали по живому: стихи и мемуары не берём, без объяснений и дискуссий. Кому они нужны, стихи-то, в наше время… Однако Сумароков юношескую мечту, жар-птицу свою из рук не выпускал, прибился к одному из сайтов, который и был создан, чтобы подбирать и спасать от гибели в окололитературном космосе таких, как он, где неудачливые и непонятые могли бы самовыражаться и писать друг другу комплиментарные комменты, а за небольшие деньги отливать свою нетленку в твёрдом или мягком переплёте.

Сумароков считал себя даровитым, но непризнанным поэтом, даже визитки с золотыми виньетками заказал для порядка. «Сумароков», сто штук для ровного счёта. На всякий непредвиденный случай, если что, вдруг кому посчастливится вручить. Искренне полагал, что ему не повезло в ту далёкую уже эпоху Возрождения родиться.

Жена, Валя-Валентина, писателем Сумарокова признава