Операция «Империал»
Александр Григорьевич Звягинцев
«Операция „Империал"» – первый политический роман, который был написан автором в период распада Советского Союза.
Начинается он, казалось бы, с неожиданной и роковой встречи по советским временам в очень непростом месте, в Нью-Йорке, следователя по особо важным делам при генеральном прокуроре Кирилла Оболенцева с эмигрантом Рудольфом Майером. Но эта встреча поменяла жизнь не только их, но и многих сильных мира сего. И когда наш герой начал свое тихое следствие, оно громом небесным прокатилось по многим коридорам власти.
Александр Григорьевич Звягинцев
Операция «Империал»
Конечно, простить злоумышленников проще всего. Проявить бездонное русское великодушие. Но если уж и прощать, то кого-то конкретно, а не всех мерзавцев скопом. Установив сначала, что вот этот виноват, и виноват в том-то. А потом уж думать, что дальше. Но если ты не докопался до правды, не установил виновного, значит, и прощать ты не имеешь права. Потому что тогда ты просто бесхребетная, равнодушная дрянь, о которую можно и нужно вытирать ноги. Ты сначала найди злодея, установи его вину, а потом уж подумай, можно ли его прощать и зачем…
А. Г. Звягинцев
* * *
© Звягинцев А. Г., 2019
© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2019
Неожиданная встреча
Лучи предзакатного майского солнца вонзались между небоскребами. Они заливали ярким светом потоки движущихся автомобилей и людей. На стиснутых высокими домами улицах, уходящих в разные стороны от главной магистрали, загорались огни рекламы. Вместе с солнечными зайчиками, пестро отсвечиваясь в лакированных боках автомобилей, витринах магазинов, отелей и ресторанов, они создавали настроение начинающегося праздника. И, как бы стараясь не опоздать к нему, первым на центральной авеню зажег свои огни отель «Империал».
Сквозь слегка тонированные стекла его первого этажа хорошо просматривался изысканный интерьер. Автоматические двери центрального входа отеля периодически растворялись, постояльцы выходили на улицу и быстро всасывались в многоликий людской водоворот. Открывшись в очередной раз, двери выпустили из чрева отеля высокого, хорошо сложенного сухощавого брюнета лет сорока в легком сером костюме. Оглядевшись по сторонам, он не спеша, всматриваясь в витрины, пошел по левой стороне авеню. Остановившись у магазина детских игрушек, с интересом стал рассматривать голубого слоненка с розовыми ушами и васильковыми глазами, который махал хоботом и напевал какую-то колыбельную песенку.
Постояв некоторое время в нерешительности, брюнет вошел в магазин и, отыскав отдел, торгующий слониками, на плохом английском языке обратился к продавщице, которая только что закончила обслуживать представительного седого как лунь пожилого человека. Не вмешиваясь в разговор брюнета с продавщицей, пожилой покупатель не спеша повернул голову в их сторону, осторожно, как бы боясь вспугнуть, устремил на них свой взор и замер у прилавка в оцепенении.
Брюнет, стараясь не обращать внимания на остолбеневшего старика, продолжавшего его внимательно рассматривать, совершенно искренне забавлялся покупкой. Он дотрагивался до хобота слоненка, и тот начинал махать им и петь уже знакомую колыбельную песенку. А в это время сквозь витрину за ним внимательно наблюдал плотный неприметный человечек.
Когда брюнет вышел из магазина, сизые сумерки уже вползли в город и только сапфирово-оранжевые клочья изодранного верхушками небоскребов неба напоминали о еще одном прожитом дне. Хозяином авеню становился неистовый неон. Размалевывая вечерний полумрак своей прерывистой пляской, он подхватывал эстафету жизни и, опуская ее с небес на землю, нес дальше и дальше. Растекаясь лавинным потоком по многочисленным авеню и стритам, проникая в самые забытые богом места, он с карнавально-дьявольским азартом заставлял биться сердце уходящего дня еще и еще. «Боже мой, – подумал брюнет, глядя на необремененные заботами, жизнерадостные лица людей, которые от меняющегося света рекламных огней окрашивались, подобно хамелеонам, в разные цвета радуги, – воистину полярность и ритм дают жизнь Вселенно
ЛитРес