Вряд ли вы знакомы с Веней, а зря. Даже те, кто о нем только слышал, заочно испытывал к нему уважительные чувства. А знавшие его лично – а таковых счастливцев в послевоенном Ленинграде было немало, особенно среди шпаны из сороковых корпусов у кинотеатра «Гигант» – поражались благосклонностью фортуны в отношении его личности. Шпана очень любила деньги, а в карманах подростка Вени часто звенела таньга, что в положительном смысле отличала его от многих бедных сверстников пролетарского Калининского района. Сообразительный не по годам, Веня всегда где-то промышлял и разживался монетой, которой часто по-доброму, от всего сердца делился с нуждающимися на пиво или что покрепче, и ни одна хулиганская рука не посмела подняться на этого баловня природы. Даже если судьба не обеспечила его в этот божий день медяками или серебром, Веня так умел отказывать просящему, что у потенциального заемщика не возникало желания применить популярный прием: предложить попрыгать – а не звякнет ли мелочь в твоих карманах? Поведение Вени было столь убедительно, что не закрадывалось никакого сомнения: уж в следующий-то раз он непременно поможет страждущему. Его ангельский вид – округлое приветливое лицо с веснушками, обрамленное шапкой растрепанных волос цвета переспелой соломы – дополнялся спокойным взглядом голубых невинных глаз. Неспешная, без внутреннего напряжения, солидная не по годам манера разговора порождала редкое чувство успокоения у его агрессивных собеседников. Все в округе признавали его достоинство и авторитет. Веня не любил грубость и насилие, избегал драк, ладил со всеми и любил угощать друзей болгарскими сигаретами «Джебл».

Конечно, жизнь иногда преподносила и неприятные сюрпризы, иногда буквально из ничего возникали конфликтные ситуации, в которые Веня был вовлечен просто по стечению обстоятельств, и все из-за его популярности. Как-то раз теплым летним вечером встретил он компанию бывших одноклассников, мимо которых во дворе просто нельзя было пройти, не поздоровавшись. Вскоре непринужденная дружеская беседа прервалась и сменилась недоумением: двое явно раздутых от собственной значимости пацанов не из нашего курятника с презрительным взглядом уставших от подвигов героев картинно продефилировали мимо мирно беседующих с Веней серьезных ребят. Демонстративное неуважение и явный вызов был оценен ироническими улыбками. Тот, который помладше, лет тринадцати, прошел впритирку к Вениному другу Саше и, разумеется, тут же получил вслед изящную подножку за несоблюдение дипломатической дистанции, но не упал, а только споткнулся… И шли бы они дальше своей дорогой, но второй, верзила, постарше и покрепче, с искаженным от злобы лицом, неучтивыми словами и срывающимся от волнения голосом выдвинул претензию в адрес изумленных такой наглостью мирных Вениных друзей. Соотношение сил было два к пяти, и задираться с их стороны было совсем глупо, да и пачкаться о них совсем не хотелось! К сожалению, сам Веня не успел проявить свои дипломатические способности: Саша мягко, но весомо ударил ладонью в грудь наглеца, останавливая его, а когда тот стал махать кулаками, провел спокойно, как бы нехотя, серию ударов. Вроде бы бой закончился, Веня вместе с друзьями стояли и не вмешивались – не по-рыцарски это, впрочем, чем и уберегли себя от неприятностей. Но слегка побитый и озлобленный верзила, видимо тупой и упрямый, вернулся и вновь неосмотрительно стал бросать оскорбления и угрозы. Тут уж не выдержал Сашин друг Володя, который никогда не расставался с «лисичкой» – популярным в то время холодным оружием – и аргументировал свое несогласие с позицией верзилы ударом в дых. Верзила принял удар, затем разогнулся и побежал за поворот, а Володя за ним. Через минуту Володя вернулся, не сказав и слова, и никто даже не понял, что он все же нагнал верзилу и в запале драки ударил того ножом…

На душе у Вени стало неспокойно… Вот как все внезапно повернулось и чем закончилась случайная встреча… Вроде время было уже и расходиться, но тут к Вениным друзьям подошла другая компания во главе с неким Аликом. Ребята не торопясь поздоровались каждый с каждым за руку, улыбались, но