Судьбы суровый матерьял…

Виктор Васильевич Брюховецкий

В книгу поэта вошли стихи и новые, и прошлых лет.

В авторской редакции

Виктор Брюховецкий

Cудьбы суровый матерьял… Стихи

В авторской редакции

© Брюховецкий В., стихи, 2022

© «Знакъ», макет, 2022

И детство мое, загорелое детство…

Баллада о коксе

Я сам ворую кокс и сам его вожу.

Он легкий и мешок я довезти могу.

Я просыпаюсь в пять и сонный ухожу

К товарным поездам, идущим сквозь пургу.

Охранники меня приметили давно,

И как-то раз, поймав, один из них сказал:

– Ты приходи, малец, когда еще темно,

И черный не бери. – И кокс мне показал.

И указал тупик с вагонами в снегу,

И показал вагон, горбатый от угля…

Я приходил к нему завернутый в пургу

В тот час, когда в зарю вот-вот влетит земля.

В морозном январе тот маленький мешок

Нам поставлял тепла на три-четыре дня.

Хороший человек придумал этот кокс,

Придумал и не знал – как выручил меня!

И вижу как сейчас: плита раскалена,

И я учу букварь в уютной тишине,

И мысль моя чиста, и жизнь моя ясна,

И Главный Прокурор не знает обо мне.

Фотография

Мы идем на базар – Колька, Юрка и я…

Нам на долгую жизнь от базара осталась,

Словно высшая милость, великая малость —

Фотоснимок. Эпоха! Кусок бытия.

…Мы стоим на подмостках средь белых холстов,

Три осколка войны, три песчинки России.

И фотограф прикрыл наши ноги босые

Самодельным венком из бумажных цветов.

А за стенами солнце и крики детей,

И тяжелая ругань, и воздух сопревший,

И пустые штанины – теперь их всё меньше —

И тележные скрипы, и дух лошадей.

Здесь, на этом базаре, сапожник-карел,

Наш сосед, посылая проклятия Богу,

Продал три сапога. Все на правую ногу.

Он в то лето под осень от водки сгорел…

Мы бродили меж тощей и сытой возни,

Мы смотрели, как пьют, как воруют цыганки.

Вся огромная жизнь! И с лица, и с изнанки…

Кто там думал о нас в те нелегкие дни?

Да никто! Но остался кусок бытия,

И остался фотограф, дарующий милость,

И стена из холстов, за которой дымилась,

Как на сцене огромной, планета моя.

И случится – когда подступает покой,

Я беру это фото, как пропуск в те годы,

Где на шумных базарах сходились народы,

И холсты, словно полог, срывая рукой,

Я вхожу на базар. Я иду и смотрю…

Солнце

1.

Оно – по стеклам, по крылечку,

По старым слегам на шесток

Перетекло,

Потом овечку,

Потом коня точеный бок

Позолотило, развернуло

К себе подсолнух, а потом

Как будто жаром потянуло

И тополь шевельнул листом;

Стекла роса на кончик стали

Косы, почуявшей светло,

И согреваться руки стали,

И сделалось ногам тепло.

И очарованный соседством

С огнем, пробившим облака,

Я и не знал, что это действо

Мне детство дарит на века.

2.

В небе коршун высокий, скирда на подворье,

На заборе качается хмель во хмелю,

Крепко меченный оспой корявой и корью,

Я картошку печеную крупно солю.

Солнце вязнет в кустах. Переполнены кадки.

Стриж застыл на лету и повис в проводах

Нотным черным крючком. Наш сосед на трехрядке,

Не спеша, подбирает лады на ладах.

Что за новая песня, о чем и откуда?

Как он звуки стыкует и вяжет слова?

Всё яснее мотив, всё доступнее чудо,

Всё светлей и печальней моя голова.

Я не знаю еще, что запомню всё это

На всю жизнь, навсегда, до известной реки…

Дышит медом высокое жаркое лето,

О прошедшей войне говорят мужики.

Кони, звякая сталью, идут с водопоя,

Золотою свечою стоит благодать,

И любая мечта, и желанье любое —

Всё исполнится, только успей загадать.

Родник

Звезд вечерние тени

На вечернем лугу.

Упаду на колени —

Припаду к роднику.

Я над ним, как над бездной,

Наклонюсь на руках,

Отраженье вселенной

Изломаю в губах.

А вода, словно воздух,

Так и светится вся,

На корнях да на звездах

Настоявшаяся!

Я на травы откинусь,

К небесам прикоснусь…

Край мой, сколько ты вынес,

Сколько вынесла, Русь!

А ничуть не стареешь,

Молода-молода.

Родники всё щедрее,

Всё прозрачней вода.

Элегия

Тихое раздолье – берег да вода.

Скошенн