Все начинается с любви…

Роберт Иванович Рождественский

Азбука-классика

Роберт Рождественский – один из самых известных русских поэтов второй половины ХХ века. Наряду с Е. Евтушенко, Б. Ахмадулиной, А. Вознесенским и Б. Окуджавой Рождественский вошел в «главную поэтическую обойму» поколения шестидесятников и стал символом «оттепели», эпохи свободы и романтических надежд на светлое будущее. Гражданственность и пафос, которые отличают многие стихи Роберта Рождественского, соединились в его творчестве с глубоко личным отношением ко всему происходящему, кристальной искренностью и чистотой душевных переживаний. «То, что я делал, я делал всегда честно. У меня никогда не было строчек от лукавого…» – с полным правом мог сказать о себе поэт. Стихи Роберта Рождественского нашли отклик у миллионов читателей, его книги выходили огромными тиражами, а песни, положенные на его строки с их особой щемящей интонацией, знала наизусть вся страна; большинство из этих песен поют до сих пор. Среди них «Мгновения», «Эхо любви», «Огромное небо», «Придет и к вам любовь», «Притяженье земли», «Песня о далекой родине», «Мои года» и многие другие.

Роберт Рождественский

Все начинается с любви…

Утро

«Приходить к тебе…»

А. К.

Приходить к тебе,

чтоб снова

просто вслушиваться в голос

и сидеть на стуле, сгорбясь,

и не говорить ни слова.

Приходить,

стучаться в двери,

замирая, ждать ответа…

Если ты узнаешь это,

то, наверно, не поверишь,

то, конечно, захохочешь,

скажешь:

«Это ж глупо очень…»

Скажешь:

«Тоже мне —

влюбленный!» —

и посмотришь удивленно,

и не усидишь на месте.

Будет смех звенеть рекою…

Ну и ладно.

Ну и смейся.

Я люблю тебя

такою.

Моя любовь

(Из поэмы)

Поэма началась в груди,

грудь разорвать грозя.

Теперь ее,

как ни крути,

не написать

нельзя.

Я ею бредил по ночам,

берег ее, как жизнь.

Я на руках ее качал

и повторял:

– Пишись!

Пишись! —

я требовал,

но мне

ответил ворох строк:

– Постой!

А был ли ты в огне?

Месил ли

пыль дорог?

Встречал ли ты в атаке смерть?

Привык ли ты дерзать?

И так ли знаешь жизнь,

чтоб сметь

о ней другим сказать?.. —

Сердце,

а что я знаю?

Ты подскажи мне тихо.

Знаю, что на Алтае

было село Косиха.

Было село —

я знаю —

крошечного значенья…

В речке вода парная

после грозы вечерней…

Сердце,

а что я помню?

Лес голубой стеною.

Помню – уходят кони

через село в ночное.

Помню еще я:

мама

на руки поднимала…

Сердце,

но это ж мало!

Это же очень мало!

Возле глухой ограды

чуть шелестит отава…

Сердце,

а может, правда,

я не имею права?

Пусть, затихая,

песня

будет на жизнь в обиде —

что расскажу я,

если

очень немного

видел.

Если мир перед глазами

был на диво мал…

Мы о нем узнали сами

и из сказок мам.

Нам о нем твердили в школе:

чуть ли не с шести

мы учили,

что такое

дальние пути,

что такое гнев и жалость,

что такое честь…

Мы учились.

Нам казалось:

это

жизнь и есть.

Мы учились,

а вглядеться —

окажусь я неучем,

потому что,

кроме детства,

и сказать-то не о чем.

Вновь иди,

слова ищи

за семью широтами…

Вышли в жизнь товарищи

слишком желторотыми.

Вышли в жизнь романтики,

ум

у книг занявшие,

кроме

математики,

сложностей не знавшие.

…Впервые взаправду дорога качала,

впервые мечты повели за собою,

впервые любовь

подсказала начало

поэмы,

которая стала судьбою.

Сквозные вокзалы

и запахи дыма,

гудков паровозных протяжная медь,

слова,

что я говорил любимой,

мне приказали

сметь.

«Слова бывают грустными…»

Слова бывают грустными,

слова бывают горькими.

Летят они по проводам

низинами,

пригорками.

В конвертах запечатанных

над шпалами стучат они,

над шпалами,

над кочками:

«Все кончено.

Все

кончено…»

Письмо домой

Мама, что ты знаешь о ней?

Ничего.

Только имя ее.

Только и всего.

Что ты знаешь,

заранее обвиня

ее в самых ужасных грехах земли?