По эту сторону горизонта (несколько историй о вантузе, поэзии, бадминтоне, и кое о чём другом)
Юрий О.Ш.
В сборник включены девять рассказов, и сюжеты которых, и герои в них никак, на первый взгляд, между собой не связаны. Кто-то сантехник, а кто-то поэт, один – чиновник средней руки, другой – простой охранник. Их жизнь буднична, их души прозаичны. И вроде бы всё по мелочам: лукавые мысли, пустые слова, недобрые поступки. А что такого? – мы все так живём. Так и живём, порождая своими мыслями, словами и поступками то неприглядное бытие, глядя на которое так и слышится извечный русский вопрос: «Кто виноват?» А кто виноват? – да мы сами и виноваты. На вопрос же извечно другой: «Что делать?» автор попытался хоть как-то ответить историей последней, десятой. Которая, впрочем, так, увы, и называется: «История, которой всё еще нет.
Как смогли, так и скроили
И судьбу, и жизнь вокруг,
Наспех бытие пошили
Без души и ловких рук.
Содержит нецензурную брань.
Юрий О.Ш.
По эту сторону горизонта (несколько историй о вантузе, поэзии, бадминтоне, и кое о чём другом)
История первая. Вантуз сантехника Городихина
<ремарка от автора
Совсем не творчеству, что «нео», это месть,
Хотя … к примеру, в свете вантуз есть –
А вантуз – он предмет беспафосный совсем,
Не выделяется особо он ничем,
Но то, когда в руках лишь говночиста,
А вот для модернового артиста
Способен вантуз быть удачным реквизитом
В спектакле современном, экстра-даровитом,
Он там не вантуз, а эффектный мем
И флейтой, и бокалом, и много кое-чем,
Регалией вновь испечённого магистра,
Да и карающим перстом министра.
P.S. Впрочем, рассказ ни на что не претендует, кроме как, на его прочтение (пафосно говоря, крик души не ради почестей и славы, а из эстетических, так сказать, побуждений, навеянных ныне песенно-популярным: «Она же некрасивая. / Сказал один мне гей … Но у неё такая жопа … В общем я её люблю! / Жопа! Жопа! Жопа! / В общем я её люблю! …[1 - «Жопа», исп. С.Шнуров]» ).>
Эпиграф
Один по-всякому имел любые строфы,
(Но, правда, сальности отточьем заменял),
Другой те строфы фресками на стенах рисовал.
Стенную роспись восхваляли теософы,
На фресках всех прекрасных видов сеновал
(Ведь все отточия стог сена прикрывал).
Увы и ах, прошли века
и нет стыдливости в стихах,
владеет кистью вовсе похотливая рука,
художники, в своих модерновых холстах,
совсем не озабочены юдолью,
да и в поэмах ныне скверностям раздолье.
§ … / Уж ночь какую снится мне селянка, / Босой, бредёт что по тропинке горной, / И вот она, заветная в глуши делянка, / Где дева, в тайной неге беспризорной, / Она снимает одеяния свои простые …. / А я уж там, в густых кустах кизила: / О, эти локоны волос, воистину, златые / На голову копной их сабинянка водрузила, / Бесстыдно оголяя груди – дьявола холмы …. / Пуста округа, значит, мне ласкать их: / И мысленно, взасос, и взглядом неотрывно … / Я скопище пороков истинно мужских, / Мои душа и взгляд всё мечутся надрывно … / Уж скоро ночь, кизила запах сладкий, / Канун утех – покинуть трудно, и всегда – / Я на любовь неплотскую безмерно падкий, / Оно сидит во мне – рождение холста, / Где грунт – гипс, мел, белила, смолы – / То похотливость девы ожиданьем жениха … / И кисть моя – то есть зачатие крамолы, / То акт рождения Вселенского греха. / … Проснувшемуся сантехнику Городихину далее витать в облаках, припоминая до сладчайших деталей покинутый им мгновениями назад сон, было до одури тяжко. Проснувшийся сантехник Городихин тут же зашаркал к столу и заглянул в стоявшую на нём бутылку. Выпивки в стеклотаре не обозначалось. А значит и не будет вдохновения, а, равно, и творчества. Эх, пропал … бездарно пропал для пятидесятилетнего сантехника Городихина этот выходной осенний день – на холст не ляжет обнажённой женской натуры шедевр. Вернее, на картон или бумагу – холсты Городихин не жаловал по причине хронического безденежья. И сантехник обречённо присел на стул. Но, чу – глухо хлопнула входная дверь (когда хозяин был не при деньгах, дверь его квартиры на замок не закрывалась, а вдруг …). Мгновением спустя в комнату ворвался Рифмач – средних лет дв