Бересклет

Сергей Вадимович Волков

Книга издана при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации и техническом содействии Союза российских писателей

В книгу вошли новые, а также ранее опубликованные в периодической печати стихи, написанные Сергеем Волковым за последние десять лет.

Сергей Волков

Бересклет. Книга стихов

Волков Сергей Вадимович (1972, Ленинград) – поэт, автор книг стихов «На улице Бурцева» и «Дорога к февралю», публикаций в журналах и альманахах «Звезда» (СПб), «Нева» (СПб), «Паровозъ» (Москва), «Сибирские огни» (Новосибирск), «Веси» (Екатеринбург), «Город» (Тольятти), «Девятый Сфинкс» (Николаев) и др., член Союза российских писателей.

© Волков С.В., текст, 2022

© «Знакъ», макет, 2022

«На углу Таврической и детства…»

На углу Таврической и детства,

На стене, закрашенной давно,

Если хорошенько приглядеться,

Надписи проступят всё равно.

Поcтою, и вспомню, как дружили,

И крутили первую любовь,

Как, однажды, сам Егор Дружинин

Мне рассёк мячом бейсбольным бровь,

Бочку с квасом желтую, поэта

Юрку, отошедшего от дел,

Помню, помню, и не только это,

Я и сам стихи писать хотел.

И писал – с нажимом, и с напором,

Жаль, что выходила ерунда,

Но любовь к рефренам и повторам

Приобрёл я раз и навсегда.

«Обрезали тополю ветви…»

Обрезали тополю ветви,

И спиленный ствол оголён,

И, живший с ним в тесном соседстве,

Покинутым выглядит клён.

А всё ж непонятно, откуда,

Как буйного тополя дух,

Как белая пена, как чудо,

Доносится в комнату пух.

На волосы, на одеяло —

Волшебный, воздушный налёт,

Как если бы небо упало,

А снег всё идёт, и идёт.

Как если б кто был здесь и вышел

Не весь, кто любил горячо,

Хорошую весточку свыше

Тебе положил на плечо.

И плещет как будто над ухом

Всё тот же зелёный прибой,

И не было праха, и пухом

Летят тополя над тобой.

«А первою книгой был «Остров сокровищ»…»

А первою книгой был «Остров сокровищ»,

А первый товарищ – Кирилл Альперович,

Впоследствии ставший врачом.

А первой любви не взбираемся выше,

За некую M. низвергался я с крыши,

И землю таранил плечом.

Всё лучшее было, ушли корабли все.

Осталось учиться у доктора Ливси

Пить ром да растить самосад.

Набить бы им трубки, заныкаться в шлюпке,

Но ласковый голос из кухни, из рубки

Командует полный назад.

Пиастры, пиастры, в таверне, в шалмане,

Да, кстати, и не было женщин в романе,

Поскольку сбивают с пути, —

Поклажа, пропажа, беда экипажа, —

И вовсе не М., а конечно же, Маша,

Пропажа, заноза в груди!

«Просто мальчик, юнга с бригантины…»

Я с детства не любил овал!

Я с детства угол рисовал!

    Павел Коган

Просто мальчик, юнга с бригантины,

Молодое терпкое вино,

Вас ни с кем не спутаешь, – один вы,

Все за борт попрыгали давно.

Это мы вокруг – всё те же рожи.

Лица, лица, милые черты.

На кого та девушка похожа?

На кого похож сегодня ты?

Мальчик Павел, вечная разведка,

Песня в клочья, китель в решето:

Почему так мало, и так редко,

Рано, редко, чисто, как никто?

С той высотки, сопки, с той вершины

Из угла расходятся лучи.

Никогда не вырастут большими,

Взрослыми не станут трубачи.

А углы всегда каким-то боком

Задевают наши косяки,

Светлый лучик, мальчик, Павел Коган,

Острый угол, чистые стихи.

Шахматы по переписке

Сыграл незадолго до смерти

Ладья g4 – и вот

С блистательным ходом в конверте

Почтовый плывёт пароход.

Котлы наполняются паром,

Волна за кормою бежит,

А в спальне, разбитый ударом,

Любитель Корнеев лежит.

Лежит и не знает, что скоро

Навеки в учебник войдёт —

В развитье идей Филидора —

Его неожиданный ход.

Он умер, но там, в Ливерпуле,

В свирепом табачном дыму,

Три дня просидевший на стуле,

Гроссмейстер сдаётся ему,

И, дату в тетрадке пометив,

На доску кладёт короля,

На белые клеточки эти,

На чёрные эти поля.

Назад пароходик помчался,

И в дверь постучал почтальон.

Любитель Корнеев скончался,

Но партию выиграл он.

«Сейчас и не зайдёшь-то с улицы…»

Сейчас и не зайдёшь-то с улиц