Лучшие вещи рождены болью. Часть 3

Джэки Иоки

"Самые могучие души рождаются в страданиях. Сильнейшие из них покрыты шрамами" (Халиль Джебран).

Два человека. Две жизни. Две истории. Две нелёгкие судьбы, которые, казалось, никогда не пересекутся. Разные страны, разные континенты, разные миры. И как в череде испытаний найти своё тихое счастье, если каждый из них уверен, что не заслужил его. Как простить самому себе прошлые грехи, зная, что для неё они таковыми не являются. Как переступить через себя и поверить. В себя. Ему. И существует ли вообще для них двоих слово "навсегда".

Третья книга из цикла "Лучшие вещи".

Содержит нецензурную брань.

Джэки Иоки

Лучшие вещи рождены болью. Часть 3

Глава 1. Лучшие вещи рождены болью

Северина подперла подбородок и, ковыряя вилкой в тарелке с фруктовым салатом, не отрывала взгляда от Хантера, что-то увлеченно ей рассказывающего и размахивающего ложкой, которой он то и дело нырял в стаканчик с несколькими шариками мороженого. И не слышала ни слова. Она смотрела на его губы, все время растягивающиеся в улыбке, и даже не замечала, как сама отзеркаливает его мимику. Смотрела в сияющие смешинками глаза и грелась в лучах их света.

Эти почти три недели, проведенные в Сан-Франциско, были, казалось, лучшим временем за все её двадцать девять лет, а воспоминаний и впечатлений хватит если не на всю жизнь, то на половину так точно. И если бы кто-то попросил её рассказать об этой поездке одним словом, она не задумываясь сказала бы “счастье”. Да, теперь Северина определенно знала, что это такое.

Парень, сидящий сейчас перед ней за столиком в уличной кафешке, был счастьем. Его теплые руки, так нежно касающиеся её каждые несколько секунд, были счастьем. Его заразительный смех и нагловатая самоуверенная ухмылка заставляли её забывать обо всем, а жить, когда он был рядом, было так же легко как дышать. Дышать полной грудью, не вспоминая о прошлом, не помня боли и страданий. Чувствовать себя почти человеком без груза всех совершенных ею убийств, который она тащила на себе столько лет и даже не замечала этого. Не чувствовала до того их разговора.

Сделав несколько жадных глотков лимонада, Хантер продолжил свой рассказ, слегка одергивая футболку, из-под ворота которой выглядывала тонкая цепочка крошечных железных шариков, и Северина улыбнулась, вспоминая тот день, когда повесила её ему на шею.

Около двух недель назад

После долгой отсидки в четырех стенах не было никакого желания торчать дома, даже несмотря на то, что квартира в одном из спальных районов на холмах, которую они сняли в первый же день, была гораздо уютнеё и комфортнеё той комнатушки, служившей им убежищем в Сан-Диего. И хотя под свитером каждого за спиной все равно было спрятано по пистолету, а в двух небольших рюкзаках, висевших на плечах – несколько магазинов с патронами и вещи первой необходимости, в Сан-Франциско они чувствовали себя в большей безопасности, поэтому старались постоянно куда-то выбираться, по-максимуму используя это время, и только ночи проводили, не отрываясь друг от друга, в большой мягкой постели.

День рождения Хантера не стал исключением. Они встали на рассвете, чтобы отправиться на Пирс 39 и посмотреть на морских львов, облюбовавших это место, без огромного скопления туристов, которые заполняли всю набережную уже с девяти утра.

– Хантер решил поздороваться со своими сородичами, – заговорщически прошептала Северина, направляя камеру телефона на парня, перегнувшегося через перила набережной, чтобы поближе рассмотреть больших бурых млекопитающих с маленькими вытянутыми как у собак мордами с длинными усами, передвигающихся на четырех ластах. Они нежились в лучах восходящего солнца, развалившись на деревянных помостах, иногда лениво плюхаясь с них в воду.

– Ха-ха, – скривился Хантер, оборачиваясь, но тут же расплылся в довольной улыбке, видя, что девушка снимает его. Кажется, за последние пару дней она сделала миллион видеозаписей, напрочь забив память своего и его телефона. Это была её совершенно новая привычка, полностью противоречащая всем соображениям безопасности, но нравившаяся им обоим. – Иди сюда, – он