Сладкий яд, или Я на все согласна. Часть 2

Юлия Гетта

Сладкий яд #2

Немудрено юной и романтичной студентке влюбиться в своего преподавателя. Особенно в такого, как он – с идеальной внешностью, приятным низким голосом и проницательным взглядом, от которого по спине бегут мурашки. Только я и подумать не могла, что этот идеальный с виду мужчина на самом деле окажется монстром, который обожает причинять боль.

Один раз познав его жестокость, я сбежала. И он отпустил меня, пусть и против собственных правил. Только сладкий яд запретной любви уже отравил мою кровь, и теперь я гибну. Гибну безвозвратно.

Юлия Гетта

Сладкий яд или я на всё согласна. Часть 2

Глава 1

Это была самая отвратительная в моей жизни весна.

С самого детства я обожала и всегда с нетерпением ждала это время года, но даже подумать не могла, что когда-нибудь оно перестанет вызывать во мне какие-либо чувства, кроме сильнейшего раздражения. Да и, казалось бы, как может раздражать дурманящая голову сладкая свежесть весеннего воздуха? Теплые, яркие лучики солнца, играющие бликами на прозрачных сосульках, свисающих с крыш домов и деревьев? Ласкающие слух звуки весенней капели? Влюблённые парочки, медленно прогуливающиеся по вечерним улицам, так мило и очаровательно держась за руки… Оказалось, что все это может раздражать. Ещё как может.

Наверное, мне было бы намного легче, если бы солнце спряталось, небо затянуло серыми тучами, и вновь стукнул мороз, да такой, чтобы все люди вокруг со своими счастливыми лицами попрятались в своих домах, и даже не смели бы носа сунуть на улицу. Да только вряд ли там наверху кто-то решит отменить весну ради меня одной. Поэтому, я запаслась мужеством, и терпеливо стала ждать осени, наивно полагая, что уж тогда-то мне, наконец, станет легче.

А ещё я ждала окончания второго семестра, чтобы сдать экзамены, и поскорее уехать в свой город, домой, к маме. Мне казалось, тогда моя тоска по нему начнёт утихать, ведь мы перестанем видеться, пусть и на время.

А пока, как он и обещал, мы регулярно встречались на его лекциях, только от этого было ещё хуже. Более того, для меня эти встречи стали настоящей пыткой.

Видеть его, слышать его голос, и не иметь возможности прикоснуться. Смотреть на его руки, и думать о том, насколько они могут быть жестокими, или, наоборот, нежными… Разглядывать его губы, вспоминая каждый наш поцелуй. Раз за разом прокручивать в голове все мгновения, проведённые вместе.

Сходить с ума от равнодушия в его взгляде.

Я не признавалась себе в этом, но на самом деле отчаянно желала, чтобы он передумал. Передумал меня отпускать. Чтобы снова заставил меня пойти с ним, пусть даже силой… Или хотя бы просто позвонил. Просто спросил, как мои дела. Что угодно, только не это его жестокое равнодушное молчание!

Бывали моменты, когда я была готова позвонить или подойти к нему после пары сама. И одному Богу известно, чего мне стоило этого не делать. Ведь если бы я сделала этот шаг, это означало бы, что я согласна на его условия. Согласна по доброй воле позволять ему истязать своё тело. Теперь уже я знаю, какого это, и мой шаг он принял бы за осознанное решение. А я такое решение принять не могла. Не могла принять такой любви и таких отношений. Как бы сильно я его не любила, не могла и всё…

Любовь – это всегда взаимность, говорила мне моя мама. Но разве можно желать любимому человеку боли и страданий? Какими бы не были твои пристрастия и увлечения?

Нет, он не любил меня. Всё, чего он хотел, это использовать меня в своих жестоких играх, а когда я запротестовала – позволил уйти. Потому что не нужна была я ему ни для чего другого. И с самого начала ни о каких чувствах ко мне речи не шло.

Это, пожалуй, и было самой главной причиной, не позволяющей мне передумать и пересмотреть свои взгляды на подобные отношения. Не позволяющей принести в жертву своей любви собственное тело и душу.

* * *

Артёма Ельцова я больше ни разу так и не видела, и даже не предавала этому значения, пока Жанка не рассказала, что он сразу после того случая перевёлся в другой ВУЗ. Она, кстати, очень помогала мне; не давала грузиться, всегда подбадривала. Нав