Детство

– Пороть будешь? – спросил я у матери, которая нервно сжимала в руках ремень с массивной латуневой бляхой.

– Надо бы! – в сердцах проговорила мама и продолжила, – Тебе в школу скоро, а ты… Папа, ну хоть ты сделай что-нибудь?..

В ожидании выхода деда я прислушался к происходящему на улице. Шум утихал, сгоревшие два стога сена, на окраине села, тушили всем миром, но меня согревало понимание того, что я оказался прав, учитывая влияние ветра и погодных условий в виде жары я выиграл спор у Вадика, соседского пацана и по совместительству моего друга.

– Я так и знал!.. – со своей коронной фразой дед выходит в коридор. – За одним ребёнком уследить не могут… Сильно горело? – Дед улыбаясь смотрел на меня. Я лишь кивнул. Зная характер деда, я просто выдохнул, пороть не будут, это точно.

– Папа, председатель милицию вызовет или уже вызвал.. – в слезах проговорила мама.

– И чё? – дед был абсолютно спокоен. – Ну сжёг он это сено, и чё? Дальше двора они не пройдут, убью на хрен…

Несмотря на шутливый тон, зная деда, я тогда уже понимал, он это сделает, и причём с такой же лёгкостью, как каждую осень рубил курицам головы.

– Иван Александрович, – послышался голос бабушки, – отстаньте от ребёнка, сено не люди, потушили и забыли, а у ребёнка сегодня занятия…

– Хорошо, роднусик. – вздыхает дедушка, а я боком вдоль стены проскальзываю в большую комнату, где за столом с неизменным пасьянсом сидела моя бабушка Анна Ивановна; до сих пор для меня остаётся величайшей тайной, как потомственная дворянка, выпускница смольного института, ну и дочь врага народа, вышла замуж на фронте за лейтенанта гопника, детдомовца. Но факт остаётся фактом, по иерархии семьи бабушка была основой семьи, и даже сейчас, с гордой осанкой восседая за столом, ей было достаточно удивлённо поднять бровь и конфликт был исчерпан.

– Иван, – проговорила бабушка, – я не желаю видеть в своём доме не только председателя этого учреждения, но и представителей карательных органов, а теперь, внучек, возьми вон ту книгу…

Последующие пару часов пролетели незаметно, опираясь на мои бесконечные «почему», бабушка с лёгкостью и доступно рассказывала всё, от истории до географии, от физики до химии.

– Ты пугач сделал? – спрашивала она, чуть заметно улыбаясь.

– Ну да. – с гордостью говорил я.

– Свинец в трубку залил?

– Конечно, бабушка, он же не стрельнит. – тараторю я.

– Не стрельнит, а не выстрелит, – поправляет она, – а почему не выстрелит?

– Ну это, потому, ну… Все так делают… Баа-буу-шка, – законючил я.

И тут же, в доступной для детского понимания форме, я прослушал лекцию по химии, физике и о том, что для мальчика оружие – это естественно, впрочем последнее относилось скорее к матери, которая пыталась что-то возразить, ссылаясь на мой крайне юный возраст. Лай нашего дворового пса Шарика на время прекратил учение и я, пользуясь моментом, вылетел во двор, переступая через порог я уже вступал во владения дедушки, ибо дом – это вотчина бабушки, а вот остальной мир – это было безоговорочное владение деда. У калитки трехметрового забора стояли наш участковый дядя Серёжа и председатель совхоза.

– Иван Александрович, – официально начал председатель…

– Привет, – перебивает его дед, – смотрю сморкаться научился, – кивает дедушка на уголок носового платка, что торчит из нагрудного кармана пиджака.

– Мы постановили… – не обращая внимания на дедушкин выпад, продолжает председатель.

– Что ты там постановил? – усмехается дед, – Ты забор второй год поставить не можешь, поймаю твоих курей у себя в огороде, порублю на хрен, и вообще, шёл бы… Ты мне в школе надоел, как был дурак, так и остался; интересно, а власть всегда дураков любит?

Дед абсолютно спокойно, как на уроке, рассматривает нашего председателя. А почему, как на уроке, да все просто, дедушка и бабушка всю жизнь работали учителями в школе, после войны, когда их сослали на сто первый, работы не было, ну не говно же на ферме месить, тем более с их образованием. А так как предыдущий пред совхоза мечтал чтобы его сын вырвался из деревни в город, то он, наплевав на многое (тем более вскоре оттепель нагрянула), и принял