Настоящая жизнь

Брендон Тейлор

Loft. Букеровская коллекция

Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни?

За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания.

Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года.

В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада. Он один из немногих студентов-афроамериканцев и постоянно сталкивается с тем, что, несмотря на отделанный дружелюбием фасад общества, нередко внутри людей бурлят неприязнь и непонимание. Всего за два летних дня, казалось бы, упорядоченная жизнь Уолласа перевернется с ног на голову, обнажив его неуверенность, страхи, сомнения, стремления и желания.

"Роман Брендона Тейлора легко упрекнуть в конъюктурности, ведь его главный герой – молодой темнокожий гей, переживший насилие в детстве, а теперь, студентом, испытывающий давление со стороны привилегированных представителей университетской среды. Но, пожалуйста, не торопитесь закатывать глаза, сочиняя колкости о «повестке». «Настоящая жизнь» – это блестящее в своей точности и тонкости исследование человеческого одиночества. Могут ли люди понять друг друга? Могут ли унять чужую боль? Могут ли вообще разобраться в своих чувствах? Брендон Тейлор ведет разговор именно на эти универсальные темы, и разговор этот мучительный, сбивчивый, но важный – как для автора, так и для читателей". – Сергей Вересков

Брендон Тейлор

Настоящая жизнь

Посвящается ТК

Морской воде познание подобно:

Оно горчит, журчит, блестит и плещет.

Мир в нас плюется им, сердито стиснув зубы,

И, к каменной груди своей прижав,

Нас им же вскармливает неустанно.

    Элизабет Бишоп. «В рыбацких хижинах»

1

Одним прохладным августовским вечером – через несколько недель после смерти отца – Уоллас решил, что, пожалуй, все же сходит на пристань встретиться с друзьями. Озеро бугрилось белыми барашками. Народу на берегу было полно – все хотели насладиться последними летними деньками, пока погода окончательно не испортилась. Многоярусная набережная усеяна была белыми, которые широко разевали рты, хохотали друг другу в лицо и так отлично проводили время, что, казалось, сам воздух густел от их веселья. Впрочем, чайки парили у них над головами как ни в чем не бывало.

Уоллас стоял на верхней площадке и всматривался во всю эту кучу-малу, пытаясь отыскать глазами «своих» белых. В голове крутилась мысль, что еще не поздно развернуться, уйти и провести вечер, как обычно. Он уже пару лет не ходил с друзьями на озеро, и оттого ему было слегка неловко. Вроде как нужно было чем-то объяснить такой длинный перерыв, а у него никакого оправдания не было. Может, все дело было в том, какая здесь вечно царила толчея и скученность. Вот даже и чайки поначалу просто кружили над пристанью, присматривались, а затем, заметив добычу, камнем кидались вниз к твоему столику или ногам, словно тоже жаждали общения. Опасность подстерегала за каждым углом. А может, всему виной был стоявший над пристанью невыносимый гвалт, в который сливались перекрикивавшие друг друга голоса, дурацкая музыка, детский визг, собачий лай, треск радиоприемников расположившихся у воды ребят из студенческого братства, завывания магнитол проносившихся по улице машин – гомон сотен несогласных друг с другом жизней.

Шум этот будто бы требовал от Уолласа чего-то странного, не вполне ему понятного.

Ближе всего к воде располагались деревянные столы темно-красного цвета, и за одним из них Уоллас заметил четверых своих друзей. Нет, пожалуй,