Назад к книге «Любопытство сильнее осторожности» [Лариса Анатольевна Рубцова]

Любопытство сильнее осторожности

Лариса Анатольевна Рубцова

Энергетические вампиры. Кто же не слышал или не встречал хотя бы одного в своей жизни? А если такой вампир встает на вашем пути? Что делать? Как избавиться? Как можно победить в такой ситуации? Хорошая, отзывчивая, добрая девушка неожиданно для себя становится объектом непонятного настойчивого интереса странного молодого человека. Течение жизни резко меняется. Исчезают старые друзья. В судьбе появляются новые люди, чужие проблемы, страх, неизвестность. Наступает момент, когда приходится спасать не только себя, но и совершенно чужую девочку…

Лариса Рубцова

Любопытство сильнее осторожности

Глава 1

Заканчивалась вторая пара сопромата. Полина лихорадочно дописывала контрольную работу. Адам Моисеевич, препод по сопромату, предупредил, что "отрицательная оценка лишит соискателя возможности защиты курсовой". Полина была старостой группы. Естественно, что такое сообщение ее совсем не обрадовало. Но задача не хотела решаться. Учитывая их "высокие отношения" с Эйсманном, рассчитывать на поблажку не приходилось. Сколько раз уже Полина сожалела о своей выходке, там, на ступенях у учебного корпуса, тогда в сентябре. Они стояли тесной группкой студентов и со смехом рассказывали о своих веселых каникулах. Тогда Кирилл Михайлов толкнул ее под локоть и громко сказал: "Смотри, как на тебя пялится какой-то мужик. По всему видать, ты ему очень понравилась". Она резко повернулась. В трех шагах от них, на верхней ступеньке стоял какой-то мужик в мятом костюме в неброскую мелкую коричневую клетку, несвежей рубашке в тонкую полоску и криво повязанном бардовом в горошек галстуке. У мужика были водянистые навыкате глаза, очень похожие на глаза рыбы, мясистый нос, на котором криво сидели очки с толстыми линзами в роговой оправе, и неопределенной формы блеклые губы. Он, не отрываясь, смотрел на Полину. "Ну, и чего ты так вытаращился? У меня, что, на голове рога, что ли?" – Полина покрутила у виска пальцем. Мужик прищурил глаза, но ничего не ответил. Он просто перевел взгляд куда-то вдаль. В этот же день замдекана привел этого мужика в аудиторию, где сидели три группы потока, и представил как преподавателя по сопромату, Эйсманна Адама Моисеевича. Потом поднял трех старост и представил их новому преподу. Полина навсегда запомнила этот момент. Холодный взгляд ничего не выражающих рыбьих глаз. Нет, тогда он ничего ей не сказал, да и потом тоже не напоминал о той выходке. Но абсолютно всем было ясно, что отношения Адама Моисеевича и Полины Бондаренко находятся в наивысшей небесной сфере. Лично для нее он приносил особенные зубодробительные задачки. Лабораторные работы, которые должна была сделать и защитить Полина, невозможно было найти ни в одном учебнике, ни в одной методичке. Он ее не оскорблял, нет. Но за каждый промах снижал оценку на два пункта. Бывало так, что она получала в итоге -4. Это означало, что лабораторную она будет сдавать после всех, решив еще четыре задачи. Полина не была глупой. По всем остальным предметам она шла впереди всей группы. Учеба ей давалась легко, особенно технические науки и все виды математики. Но сопромат вытягивал все жилы. Самое отвратительное, что его курс был рассчитан на три семестра. Надо было сдать две курсовые и экзамен. Первую курсовую она сдавала перед всей кафедрой. Ей тогда повезло, что курсовую работу у нее принимал сам зав кафедрой. Он поставил ей пять. На Эйсманна было страшно смотреть. Уходя с зачеткой в руке, Полина отчетливо поняла, что вторую курсовую ей придется сдавать ректору, в лучшем случае. Адам Моисеевич ни за что не допустит ее к первому туру. Второе полугодие пролетело совсем незаметно. Началась сессия. Все курсовые, а их в этот раз было четыре, были успешно сданы. Оставался только сопромат и пять экзаменов. В тот день две последних пары как раз были по "любимому" предмету. Задача, которую ей любезно положил на стол Адам Моисеевич, была из серии "попробуй-ка – реши". Полина с любопытством прочитала условие и поняла, что за оставшиеся двадцать минут не успеет решить этот шедевр преподавательской мысли. " На шестиметровую двутав