Ожог колдуньи

Михаил Александрович Каюрин

Мимолётная встреча с подругой юности. Обворожительная внучка колдуньи вновь чарует Захара. Думать о будущем – нет времени. Есть только миг, миг всепоглощающей страсти, который ставит многоточие в его дальнейшей жизни. Как поступить женатому мужчине и отцу двоих детей, если роковая колдунья в очередной раз обожгла его сердце?

Михаил Каюрин

Ожог колдуньи

Как ужасно расставаться, если знаешь, что любишь и в расставании сам виноват.

В. Маяковский.

Пятнадцать лет не был Захар в родных местах – трудился на Севере. Мелькали события, уезжали и приезжали люди, в бесконечной гонке за прибылью один рабочий план сменялся другим. Захар всё время бежал куда-то, спешил, чувствуя себя отстающим. Жизненная карусель кружилась безостановочно. Оглянуться не успел, а уж тридцать шесть стукнуло.

Однажды ему приснился сон, будто в транспорте едет. Маршрут длинный, незнакомый. Окна замёрзли, не видать ничего. Захар сидит и ждёт остановки. Наконец, двери распахнулись, и он вышел. Вышел и удивился: проехал нужную остановку. И проснулся.

Долго лежал с открытыми глазами, думал: к чему бы это?

Потом понял: правильно всё. Пятнадцать лет жизни проехал без остановок.

Дом свой вспоминал редко. И только после этого странного сна его сердце вдруг сжалось в тоске, на душе сделалось муторно, стало стыдно за себя перед родителями.

Захар плюнул на всё, взял отпуск и улетел в Пермь – там с некоторого времени стали жить его родители, переехав к старшей сестре.

После недели, проведённой в большом шумном городе, его потянуло в родной посёлок, где он родился и прожил до призыва в армию.

В первый же день Захар отправился к большой скале, выступающей над высоким обрывистым берегом. В детстве он любил проводить время на этом удивительном месте. Природа создала здесь ровную площадку, на которой подолгу задерживались и художники, и фотографы, и влюблённые парочки. Всех зачаровывала открывающаяся панорама.

Густо поросший молодой пихтач прикрывал уступ, и Захар не сразу разглядел на нём женщину.

Она сидела на корточках, обхватив колени руками, наклонив слегка голову и смотрела на бурлящую внизу реку.

Словно магнитом потянуло Захара к ней, а сердце вдруг гулко заходило в груди.

Он спустился с вершины косогора к уступу, женщина поднялась и обернулась.

– Татьяна?! – воскликнул Захар, узнав в ней ту далёкую и размытую в памяти шестнадцатилетнюю девчонку. – Вот так встреча!

– Смотри-ка, узнал, – произнесла Татьяна буднично, словно и не разделяло их время в пятнадцать лет, и рассмеялась бархатистым смехом.

– Не думал, не гадал повстречаться со мной здесь? Не так ли? – глаза Татьяны пристально, с прищуром, смотрели на Захара.

– Если откровенно – нет, даже в мыслях не было такой встречи. Ведь ты после института торговли в Уренгой укатила?

– Да, я по-прежнему там, торговлей заведую, – с какой-то грустью в голосе произнесла Татьяна.

– Изменилась ты, – после неловкой паузы отметил Захар.

– Ещё бы! Косы-загляденья нет, да и весовая категория ушла вверх.

И, как бы оправдываясь, добавила:

– Годы, Захар, не забывай. Ты-то, вон, уже с изморозью, – во взгляде Татьяны на мгновенье промелькнула жалость.

– Да… вот… успел покрыться серебром, как видишь.

Оба замолчали, устремив свой взор на реку. Шалая вода, недавно освободившись от ледяного панциря, бурлила у берега, бушевала остервенело, вспарывая предвечернюю тишину своим негодованием.

– Надолго приехал? – нарушила молчание Татьяна.

– Дня три хотел пробыть в посёлке. А ты?

– Завтра вечером уезжаю. Вот, пришла сюда… попрощаться с юностью… Памятно мне это место.

Скосив глаза, она опять с прищуром уставилась на Захара.

Майский ветер ласково перебирал её распущенные волосы, играл ими, и они, вздымаясь время от времени вверх, напоминали чёрного бумажного змея, который никак не мог вырваться в небо.

Карие глаза Татьяны горели, переливаясь множеством драгоценных каменьев.

– А ты… помнишь этот уступ? – спросила она в упор. – Или давно уже забыл?

Кровь ударила в лицо Захара. Он смешался, не находя нужных слов.

– Ой, смотри – подснежники! – Татьяна резко вскочила. Держас