Журнал «Юность» №08/2022

Литературно-художественный журнал

Журнал «Юность» 2022 #8

«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Журнал «Юность» № 08/2022

Выходит с июня 1955 г

© С. Красаускас. 1962 г.

Сергей Шаргунов. «Я сомневаюсь во всем». К 90-летию Владимира Войновича

Писатель, с судьбой, неотделимой от истории журнала «Юность».

Войнович часто бывал в состоянии заводной раздраженности. И в нашем общении он хоть и улыбался, но бойцовским оскалом, будто готовый чуть что вцепиться зубами, как герой его знаменитого рассказа «Шапка».

Быть может, подранок?

Крепкий летчик-провинциал, джек-лондоновский персонаж, покоривший советскую литературу, он вошел в клинч с системой. Отсутствие работы, отключенный телефон, попытка отобрать квартиру, нападения на улице, драки, даже, как он доказывал, отравление и, наконец, выдворение за рубеж – все ожесточило и закалило.

Однако же при любых разногласиях со мной он легко согласился на встречу, был гостеприимен, после интервью угостил ужином, мы выпили водки, а бело-рыжий песик ползал то по хозяину, то по гостю и премило лизался.

Любопытно, что, будучи убежденным западником, он признавался в сочувствии бомбимым сербам (между прочим, буквально своим братушкам) или в том, что собирался вернуться из эмиграции в страну «социализма с человеческим лицом», который предпочел бы тому, что получилось.

Многое из рассказанного о себе рассыпано по его книгам, в том числе мемуарным, но так почти у каждого писателя. Важнее – интонация и подробности судьбы, выбранные им самим в диалоге.

Вопреки упертости или, наоборот, благодаря, он, по-моему, старался следовать принципу, одноименному его ранней повести: «Хочу быть честным».

Поскольку и советский, и антисоветский Войнович всегда ужасно хотел быть честным, его совесть на каждом шагу спотыкалась о какую-нибудь нечестность и отзывалась смехом. Смех Войновича то болезненный, нервный, оборонительный, то бодрый, энергичный, расчищающий унылые завалы для сюжета и мысли.

У Войновича можно обнаружить непрерывную издевку над «простыми людьми», над святым и светлым, а можно – неизменную жалость к людям и даже неистребимый социдеализм, когда мастерские зарисовки и наблюдения подхватывает волна публицистического задора.

Что ни говори, столько у него меткого, остроумного, живого, от чего, читая и перечитывая, будет смеяться читатель! А значит, эта проза останется. И упомянутая «Шапка», и роман про Чонкина, и повесть «Путем взаимной переписки», и антиутопия «Москва 2042», несомненно, никуда уже не денутся из литературы.

Все-таки еще с дебютной песни о космонавтах Войнович – это жизнеутверждающая стихия. Простодушный романтизм, переходящий в поэтику анекдота. Побивать обыденность необычайным. Возвести тусклый абсурд в цветастую степень.

Войновича немало обвиняли в надругательстве над идеалами и ветеранами, но если в 60-е он спокойно отнес «Чонкина» автору «Теркина», главному поэту военного поколения, и получил строгую, но дружелюбную критику, то, кажется, в наши дни шум осуждения «очернителя» мог быть гораздо громче.

Признаться, я не фанат этого романа, но герой-то вполне архетипичен. В сущности, он фольклорный простофиля, Иванушка-дурачок, Емеля, сказочный солдат, который в огне не горит и в воде не тонет, и кашу из топора сварит…

И кстати – веселое перемигивание книг: у Гашека в «Швейке» упоминается фамилия Войнович.

Фамилия, в которой смесь воинственности и карнавала, возможно, определившая его характер, жизнь, литературу.

Писатель опрокидывает стопку, вместо закуси утираясь кулаком, и смотрит мне прямо в глаза, дерзко и иронично.

Над изрезанным морщинами лбом воздушная шапка седины, словно облако, где затерялся отчаянный летчик.

Вот он, наш разговор, случившийся незадолго до его смерти.

– Владимир Николаевич, спасибо за готовность к разговору.

– Мне приятно ваше внимание. Я просто хочу сказать, что мы придерживаемся разных взглядов по разным вопросам, иногда по очень важным вопросам, но это не мешает мн