Новые свитки. Часть третья

Антон Сергеевич Москвин

Четвёртая книга из серии "Новые свитки". Лукерья и Антон продолжают искать истину, иногда меняя свои имена и перемещаясь во времени, но это всё те же, хоть и немного более опытные, Лукерья и Антон. Некий дух, называющий себя конкурентом и Сатаной, всё ещё пытается им помешать, но пророчества о пришествии Логоса и конце зла продолжают исполнятся у них на глазах. Есть и те, кто им помогает – некий Алексей и Кудрявцева Ужас, которой ещё предстоит обрести нормальное имя.

Антон Москвин

Новые свитки. Часть третья

I. УБОГОЕ УБИЙСТВО

– Антон, ты точно станешь идеальным богом?

– Конечно. Я стану.

«Я стану» сказал Моисею Бог, когда тот спросил, как ему имя. Может, он имел в виду то же самое, что и Антон?

– У нас финалист, не задерживай, – сказала кому-то Ужас.

– Антон же погиб, – удивилась Анжели.

– Ну и что? Не сработало убийство у бога этой системы.

– «Убогие убийства не срабатывают», – записала Анжели в свой розовый блокнот.

– Это точно, – сказала Ужас.

– Вот так вам, кони, – сказала Эйнджел.

– Кони-Айленд… – пошутил Антон.

– Да заткнись – тут кони!

II. ДЕВОЧКА ПО ИМЕНИ КОННИ

– Пигалица.

– Пигалица. Кто я?

– Пусть будет Конни, – сказал Антон.

– В задницу! – в отчаянии воскликнула Эйнджел, устав от переименований.

– Аминь.

– Это я тебе ржу.

– А-а-а-а… пони?

– Ну, типо того.

***

– А мне всё равно, сколько там рёбер. Симметрично они, не симметрично…

– Во студент пошёл… – вздохнула Анжели, неожиданно оказавшись в школе для богов.

– А где это может пригодиться?

– В художке, – сказала Конни.

– Ты права.

– Пять, – сказала Лала.

– Ух ты! – сказала Анжели, посмотрев на орхидею. – Ещё листьев нет, а она уже цвести собралась.

***

– Не понимаю, почему сперму называют «семя»? Если бы это было «семя», у ребёнка была бы ДНК только отца. Мать бы не имела никакого отношения к его геному.

– Имя?

– Сатана, отстань, я стану. «Стану, кем пожелаю стать, для исполнения своих намерений», – пафосно процитировал Антон.

– А я стану идеальным богом?

– Извини, но твоя участь – первая и вторая смерть, то есть бездна и огненное озеро.

Антон начал размышлять: «Озеро огненное – это вторая смерть, там невозможно обитать. Куда же летит дух Сатаны после второй смерти? Он же не человек как бы.

Если Бог создал людей по своему образу и подобию, то разве ангелов он создал по другому образу, считая их недостойными образа своего? Впрочем, я не знаю, как было дело в действительности.»

***

– Конни, ты в ВУЗ дуешь? – спросил Антон.

– Дую.

– Ты куда дуешь, Конни? – спросила Лала.

– Вообще-то, я чешу, – улыбнулась она.

***

Небесный Отец Иисуса Христа – «во мраке», а Иисус – «свет миру». Свет из мрака… Как так получилось?

– Держись от меня подальше, – сказал Лёха.

– Конечно, – ответил Логос, – я не умею обитать во мраке.

– Будь женщиной.

– Прям щас? – улыбнулся Логос. – Ты же знаешь, что я не могу. Если спешишь – преврати меня сам.

– Я спешу. Сильно, – влезла в разговор Эйнджел.

– Тебе-то это зачем?

– Ага! – сказал Лёха.

***

– Победила любовь, конечно, к собакам, – сказал кто-то в новостях. Женщина за кадром засмеялась.

Анжели тоже засмеялась:

– Почему это так смешно?

– Закадровый смех, – сказал Логос.

– Типо того, – сказала Эйнджел.

– Паспорт! – сказал Лёха.

– Какой паспорт? – спросил Логос. – А-а-а-а, паспорт болельщика…

– Я не «панцирь осы», – сказал скелет Левиафана, – я скелет Левиафана.

– Имя?

– Чьё?

– Японца.

– Какого японца? – спросил Логос. – Если ты обо мне, то я не японец. Хотя кувырок был (и первый, и второй) очень японский.

– Шао-Линь это, а не Япония, – уточнила Ужас. – Шао-Линь в Китае.

– Тут ты права.

– Чёрный монолит… – сказал маленький народец, глядя на десктоп Логоса. – Арфа божия! – воскликнули они, взглянув на его гитару.

– Я не умею регги, – сказал Логос, думая о стальном барабане, – только восточные ритмы – папа научил.

– Земля ему пухом.

– Папа жив.

– Да ну?

– Почему ты мне не веришь?

– Ты же писатель.

– Мой папа жив.

– Он же у тебя в башке.

– Во мне дух Небесного Отца. От земного папы во мне – только ДНК и воспитание.

–