Свой чужой ребенок

Сергей Семенович Монастырский

Он не собирался оставаться в этом доме. Так, легкий роман с молодой женщиной, не к чему не обязывающие отношения. Но проведенная ночь с ней и ее больной дочерью, своими пальчиками до утра не выпускающей его руку, вдруг изменила его судьбу. Но счастья не случилось. А прошла уже половина жизни.

Сергей Монастырский

Свой чужой ребенок

Многое пережил старый дом, утопающий в зелени сада и вековых лип на дальней улочке провинциального городка. Почти врос в землю от горя. Уходил в землю не только дом, уходили безвозвратно в землю, также его обитатели, и снова распрямлялся дом от новых жителей, которые пристраивали, к нему что-то, надеясь прожить в нем еще, потому что жить им больше было негде.

Вот и в этот вечер, судя по громким голосам, назревала в жизни очередная буря. И опять сутулился дом от тревожных ветров, которые проносились мимо его окон, а может, останется так навсегда, похоронив под собой надежды его обитателей.

– Что ты делаешь, Надюша? – говорил в отчаянье Федор, обращаясь к дочери, ты просто ставишь крест на жизни! А тебе только восемнадцать лет!

– Пап, может, я сама буду решать, что мне делать?! Твои права на меня закончились в шестнадцать лет!

– Все?! Могу уходить? – вспылил Федор.

– Да откуда ему знать, дочка, про любовь?! Он ведь и меня сроду не любил, – вступилась мать.

– Я знаю,– ответила Надя, – Да, ладно, пап, я же не слепая!

– Да я …– Федор задумался от неожиданности. – Я, может, только ради тебя и жил!

– Вот это и плохо! – неожиданно спокойно ответила Надя,– ты думаешь, мне было хорошо, когда я уже лет с двенадцати чувствовала, что вы друг друга не терпите. Живешь вместе зачем-то ради меня. Да лучше бы вы разошлись. Я бы вас лучше по отдельности любила. Все равно вас вместе в этом доме не было!

– Клава! Ты слышишь, что она говорит? – Федор посмотрел на жену.

Клава сидела молча. Потом грузно встала со стула и ударила дочь по лицу.

– Пошла вон! – с какой- то тихой ненавистью произнесла она.

– И пойду! Что вы думали, я всю жизнь буду с вами жить? И замуж выйду! И ребенка рожу!

И Надя хлопнула дверью.

Сидели молча. Потом Клава протянула к Федору руку, накрыла его ладонь.

– Понимаешь, – тихо сказал Федор, – оказывается, я всю свою жизнь профукал!

– Зачем так, Федя? Ну, не влюбился в меня, жили – то хорошо! Разве с другой тебе было бы лучше?

– Не знаю, – ответил Федор, – не было другой!

… Другая была. На заре его юности. Так давно, что, кажется, что и не было.

Но была. В другом большом городе, где Федор учился в институте, и после него пришел в проектный институт, заниматься промышленными объектами.

Звали ее Вера, она была из его института, но сблизились они только на работе. Ну, как сблизились?! Просто вместе были на работе, и иногда в обед встречались в ближайшем кафе, в общем можно сказать – дружили. И было, зачем дружить. Они просто смотрели на этот мир одинаково.

Месяца через три, когда они прогуливались до Вериного дома, она вдруг сказала:

– У меня родители уехали. Зайдем?

Федор от неожиданности оторопел.

– Ну да! – подтвердила Вера, – что мы с тобой все за ручку ходим,– и совершенно спокойно предложила:

– Федь! Сходи в аптеку. А то мне презервативы стыдно спрашивать!

Что творилось с Федором, не описать словами!

Он, конечно, не был мальчиком, но чтобы вот так спокойно начать сразу эту тему, такое с ним было впервые. К тому же он уже месяц, как был влюблен по уши и носил Веру в своей душе, как драгоценность, боялся к ней прикоснуться!

А тут вот так, прямо: Федь, сходи за презервативами.

– А ты меня любишь? Спросила Вера, когда он обнял ее, войдя в спальню.

– Очень, – честно ответил Федор. – А ты?

– Ты мне нравишься, – тоже честно ответила Вера. И укусив его за ухо, прошептала: Раздевай скорей, а то передумаю!

Федор в эту ночь просто угорал от любви. Он перестал понимать, где кончается секс и начинается любовь, и наоборот, а потом, сколько сейчас времени и сколько раз они этим занимаются.

В комнате летало огромное, поглотившее их облако безумной любви, из него сверкали молнии, и лежала Вера, откинувшись на подушки – Что э