Ночное трио
Валентина Шабалина
Ночью на аллее в парке случайно встречаются два человека. У каждого свои скелеты в шкафу, поэтому им хочется остаться наедине с собой, но, оказывается, есть ещё третий – организатор встречи. И только он поможет разобраться главным героям в хитросплетении своих судеб.
Валентина Шабалина
Ночное трио
ФЕДОР – бомж, без определенного возраста.
ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ – бизнесмен, 40 лет.
Ранняя осень. Ночь. Аллея городского парка. Вдали видны силуэты высотных домов. Тускло светит единственный фонарь, под которым стоит скамейка. Рядом с ней тумба со штырем для флага или транспаранта.
По аллее бредёт мужчина невысокого роста с давно небритым лицом в старой затасканной одежде. В руках грязная сумка, в которой что-то лежит. Замечает рядом с фонарем бутылку, поднимает её, с задумчивым видом рассматривает горлышко, не побито ли, потом кладёт в сумку.
ФЕДОР (разговаривает с Богом). Спасибо за бутылку. Завтра сдам…У меня уже штук семь есть, будет на что хлеба купить. (Садится на скамейку и смотрит на ночное небо.) Звё-ёзды… Красота-то какая. Ты-то, Господи, наверное, привык к этому, всю жизнь живёшь среди них. А для меня каждая звёздная ночь как подарок. Звёзды так и манят к себе… так и манят… к ним не привыкнешь…
Думаю, тебе они тоже нравятся. Сидишь Ты сейчас где-нибудь наверху и любуешься ими так же как и я…Н-да… А я ведь сегодня не выдержал Твой экзамен, не выдержал…Каждый день Тебе его сдаю… и каждый день не могу сдать. (Машет рукой.) Да ты и без меня всё знаешь. Украл я булку-то… Ты учил – не кради, а я украл. Осуждаешь?…Молчишь?… Осуждаешь, значит. Есть я хотел… Хоть бы Ты сказал что-нибудь, а то всё молчишь, молчишь. Хорошо Тебе, Ты есть никогда не хочешь. А я человек… Да нет, какой я человек? Человечишка я – есть хочу каждый день. Грешен, Ты уж прости… Н-да… (Ложится на скамейку.) Устал я… Устал от жизни… И как это Ты не устаёшь? Откуда силы берёшь? Научи, Господи. (Встает со скамейки.) Прохладно… (Ворчит.) Зачем тебе эта прохлада нужна? А? Неужели нельзя сделать потеплее?… Нельзя?…А если только в парке?…Тоже нельзя?…Ладно, не делай теплее, из-за меня не надо. Да и сна уже всё равно нет. (Задумывается.) А я ведь тебе с самого начала, знаешь, что хотел рассказать? Ты-то, конечно, знаешь, но я всё равно расскажу. Сегодня утром жену свою видел… бывшую, конечно. Пополнела, морщин стало больше, а так ещё ничего… ничего. Она же меня лет на пятнадцать моложе… Ну да… Но я не о том хотел тебе сказать, не о том…Чужая она стала… Мимо прошла, не заметила. А может и заметила, да виду не показала. Я ведь теперь кто?… Н-да… Думал, увижу её и что-то внутри дрогнет. Боялся этой встречи… избегал… А не дрогнуло…нет. И я понял, что простил её, зла не держу, нет, не держу. Потому как через это её зло я к тебе пришёл, Господи. За такое благодарить надо. (Опять смотрит на звездное небо.) Ах, красота-то какая! Вот сейчас на тумбу заберусь, чтобы поближе к Тебе быть, Господи. И мы вместе с тобой на звёзды посмотрим. (Забирается на тумбу, сидит, скрестив ноги и ухватившись за стержень.) Вот так бы и сидел, Господи, с тобой всю жизнь. И больше ничего не надо… И людей не надо. (Смотрит на ночное небо в полном отрешении от всего.)
С противоположной стороны идёт пьяный хорошо одетый мужчина
в длинном чёрном плаще и шляпе. Он доходит до скамейки и тяжело падает на неё, вытянув поперек аллеи длинные ноги.
ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ. О-о! Наконец-то! Ноги гудят… Что за город?
(Достает из кармана пачку сигарет, вытаскивает последнюю сигарету и пытается её прикурить.) Ни одной скамьи… (смотрит по сторонам, куда выбросить пустую сигаретную коробку) и, конечно, ни одной урны… Воруют, всё воруют… даже урны. (Бросает пачку. Она попадает в бомжа. Тот не реагирует, сидит, смотрита на звезды.) Интересно, что они делают с ними? Ну, скамейки можно на даче пристроить. А бетонные мусорки… в таком количестве? А? Под цветы для любимых женщин?… Или шампанское в них охлаждают?… Бр-р… (поёживается) похолодало… (Достает из кармана начатую бутылку.) Дерьмовый день… (пьёт из бутылки) и коньяк – дрянь… (Говорит иронично, глядя на бутылку.) А что в