Сцена

Ты – мой алтарь и эшафот,

Моё блаженство и мученье!

О, сцена, уж который год

В тебе ищу я утешенье,

Но ты поблажек не даешь,

У нас с тобой иной обычай:

Ты, затаившись, молча ждешь

Меня, как зверь свою добычу.

Ты знаешь, я опять приду,

Наперекор слепому страху,

Как в гипнотическом бреду,

Сложить главу тебе на плаху

И напоить из ран моих

Всех, кто собрался для забавы,

И от капризных вкусов их

Дурной ждать или доброй славы.

Венец ли, гибель прочишь мне,

Тебе я верность соблюдаю.

Я на тебе, как на войне —

Живу, служу и умираю.

Музыкант

Взошел на сцену. Скромен, прост. Ему

Навстречу зал с плесканьем рук подался,

Но сразу же отхлынул, стушевался

И, словно оброненный в тишину,

Умолк под ясным взглядом светлых глаз,

Которым он провел, как будто гладя,

Ни на кого в отдельности не глядя,

По залу, точно зная, что сейчас,

Пока еще не слышит ничего,

Но преисполнен каждый предвкушенья,

Произойдет чудесное рожденье

Живого звука из-под рук его.

Credo

Нет ангелов и бесов на земле,

И по две стороны у всех медалей,

Но если дан свободный выбор мне,

Я чаю радость больше, чем печали.

Пусть за грозою катится гроза —

Не вечно им сверкать над головою,

И пусть чернее тучи полоса —

Я в радугу впишу ее восьмою.

Я побегу по пляшущим морям

И оседлаю дикие бураны;

Я уподоблюсь птицам и зверям,

Что рвутся к жизни, несмотря на раны;

Я буду утра стойко ждать в ночи

И в адском гвалте верить песне рая;

Я зыбкий язычок своей свечи

На сотни чуждых солнц не променяю.

Поединок

У тебя – тусовки и обеды,

У меня – концерты и показы,

У тебя – дизайнерские кеды,

У меня – изысканные стразы.

У тебя – хронометр с позолотой,

У меня – наряд от модельера,

У тебя – престижная работа,

У меня – удачная карьера.

У тебя – Багамы и Мальдивы,

У меня – Париж, неделя моды,

У тебя – надежные активы,

У меня – завидные доходы.

У тебя – последний Ламборгини,

У меня – шикарный Мазерати.

У тебя – гламурная богиня,

У меня – солидный обожатель.

У тебя – потерянность во взгляде,

У меня – бессонница и нервы.

Мы уже не помним, чего ради

В нашей гонке становиться первым.

Мы сложили грёзы и мечтанья

На весы общественных оценок.

Мы на этой ярмарке тщеславья

Души распродали за бесценок.

Осенний этюд

Цветистый, шелестящий рой

Летит и никнет под ногами.

Как в танце, небеса с землёй,

Кружась, меняются местами.

То, что казалось высоко,

Что в свете дня блистало златом,

Под равнодушным каблуком

Померкнет, сгинет без возврата.

И купол ясно-голубой

Затмится мглистостью холодной,