Пролог

«Этот город слишком кошмарен для жизни. Но, люди, живущие в нём, даже не догадываются об этом. И верят, что это пространство – единственное из всех возможных. А такие правила жизни – единственно правильные, и нигде нет других», – так думал Вран. Он сидел на проводах, глядя сверху вниз. Здесь он был – случайный гость, залётная пташка… И ощущал себя чужаком. Каждое строение этого жаркого безумия вытесняло, давило его, лишало воли и мыслей. Но он сопротивлялся. Он умел сопротивляться.

Можно было всё бросить. Перестать искать. Умчаться прочь, обретая свободу. Но он обещал, даже поклялся вернуть пропавшую дочь друга. Кровь пульсировала в голове: «Она – здесь. Я чувствую». А интуиция никогда не подводила Врана.

Может ли одинокий странник влиять на события? Меняем ли мы хоть что-нибудь в этом мире?

«Мы – те, кто решает. Те, кто может захватить и сжать в кулак собственную судьбу, – подумал Вран. – Я не могу изменить этот город, но… Хотя бы поменять хозяина – в моих силах. И пора это сделать. К сожалению, в этом пространстве я беспомощен; одному здесь – не выжить. Но, мой толстый плут… Никогда не свяжет меня с нужными людьми. Такими, через которых я выйду на след девочки, давно ставшей взрослой».

Много где он побывал, пока искал дочь друга. Но, нигде не обнаруживалось ни следа, ни намёка. Но здесь… Он был уверен, что она, неизвестно каким образом, попала именно сюда, в этот странный Город. Давно, много лет тому назад. И ему оставалось только разыскать её здесь. А потом – вернуть…

Часть 1. Журналист – это нечто старинное

Глава 1. Рынок

Почему-то у него никогда не получалось по нормальному, не спеша, встать, одеться, выпить чашечку коричневой синтетической бурды, которая называлась «кофе»… Нет. Тянул до последнего, валяясь в постели, глядя мелодрамы и слушая мажорные песенки по телексу. Пока на табло не высвечивалось время, которое он считал критическим: за этой чертой грозило опоздание на работу. Лишь тогда он вскакивал, в спешке собирался и опрометью вылетал на площадку.

Так было и сейчас. А вот, и лифт пришёл, а журналист Иоганн Кролас, молодой авангардистский писатель, начал новый активный день. На лифте он спустился в переднюю подъезда, насквозь провонявшую мочой и наркосигаретами. Привычно задержал дыхание – и, только после того, как распахнул дверь, вдохнул. Уличный воздух тоже был не слишком чист, но всё же… Всё познаётся в сравнении.

Стихийным бедствием, надвинулась улица. Замелькали машины, забегали спешащие люди… Какой-то водитель, мчась на красный, ещё и проорал на прохожего: «Куда ты прёшь, козёл?»

Иоганн, открыв дверь подъезда, сделал шаг, и… Тут же вписался в флуоресцентную урну для пластиковых бутылок.

«И какой придурок отпинал её на самый центр!» – подумал журналист, и ударом ноги отправил урну куда положено: к стене. Она заскользила по идеально гладкой, почти зеркальной поверхности иссиня-черного тротуара.

Кролас прошёл вдоль стены и свернул за угол. И вскоре услыхал сзади звонкий мальчишеский голос:

– Фас!

Обернулся. И вовремя. Какой-то мальчишка только что вышел на улицу с ближайшего подъезда и спустил с поводка двух собакокрыс. Иоганн знал, что эти мутанты, специально выращенные для кровавых боёв, после команды «фас» не знают отбоя.

«Развлекается, гад… По виду, ярко выраженный потомок богатых родителей, – подумал он про молодого отморозка. – Потом скажет, что собачки сами вырвались, напали, а он не смог их удержать… Малец принял меня за беззащитного человека: инженера или учителя. Но ничего, я – не такая лёгкая добыча, как он считает».

Став в боевую стойку, Иоганн хладнокровно подпустил собак поближе. Затем достал из кармана газовый пистолетик последней модели. Каждый журналист имел право на такую игрушку. После применения, человека, на которого направлена струя, яд временно парализует. Но собак, чувствительных к запахам, убивает насмерть.

Даже таких, как эти: животные более походили на крыс, но были размером с крупную собаку. Их маленькие красные глаза сверкали бешенством на крысиных, вытянутых мордах. Из каждой из пасти, обрамленной весьма острыми зубами, капала слюна.

Когда собаки б