Свет в тайнике
Шэрон Кэмерон
Дверь в прошлое
1942 год, Перемышль.
Шестнадцатилетняя Стефания Подгорская уже много лет работает на семью Диамант в их продуктовом магазине. Они прекрасно ладят, и девушку даже ждет помолвка с их сыном – правда, это нужно держать в тайне, ведь Изя еврей.
Все меняет вторжение немецкой армии: город оккупируют, а семью Диамант переселяют в гетто. Стефания остается одна, без работы и поддержки, с маленькой сестрой на руках.
Но однажды на ее пороге появляется брат Изи, сумевший избежать лагеря смерти. И Стефания принимает роковое решение: рискнуть жизнью, укрыв в своем доме еврея…
Будучи основанной на реальных событиях, эта книга все же остается литературным произведением на историческую тему. Автор старался соблюдать максимальную достоверность в изображении своих героев, мест и событий, однако некоторые детали повествования являются литературным вымыслом.
Также из соображений конфиденциальности изменены имена нескольких действующих лиц.
Шэрон Кэмерон
Свет в тайнике
Посвящается Хелене, Малгоше, Эду, Лори и Миа
ПАМЯТИ
Исаака, Лии, Изидора и Эрнестины Диамант, а также всех евреев и поляков Перемышля, ставших жертвами ненависти
Sharon Cameron
THE LIGHT IN HIDDEN PLACES
Copyright © 2020 by Sharon Cameron. All rights reserved.
© Р. Шапиро, перевод на русский язык, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2022
1. Перемышль, Польша Ноябрь 1942
Там кто-то есть. В темноте.
Я открываю глаза.
Темно, как всегда. Ничего не видно. В комнату проникает запах вареной капусты из кухни живущей двумя этажами ниже Эмильки. Рядом со мной вздохнула во сне сестра. Но что-то во тьме настораживает меня. Эхо от пропущенного звука.
Там явно кто-то есть.
Теперь я полностью проснулась.
Осторожно отворачиваю одеяло и, замерев, прислушиваюсь, затем спускаю ноги на пол. Звук от распрямившейся матрасной пружины похож на ружейный выстрел. Сестра лежит неподвижно, слышно только ее сонное дыхание.
Кто бы это ни был, он не в комнате.
Босиком, ступая по половицам на цыпочках, я подкрадываюсь к окну и пальцем отгибаю краешек ковра, прибитого мной к оконной раме. В ярком свете уличных фонарей искрятся, летя вниз, острые кристаллики снежинок. На тротуаре рядом с моим домом нет ни души, окна соседних зданий глядят на улицу мертвыми глазницами, завешенные шторами, коврами и кусками ткани. Как и мое окно.
В Перемышле свет – все равно что вывеска на кондитерской лавке. Неразумно вывешивать знаки, указывающие, где хранятся сладости.
Я возвращаю ковер на место и, подойдя к двери, прижимаюсь к ней ухом, затем отодвигаю защелку. Пустой коридор ведет от нашей комнаты к другим комнатам безлюдной квартиры. Все как обычно. Как и должно быть.
И вдруг тишину пронизывает резкая дробь. Громче уличной стрельбы. Страх сдавливает грудь. Я теперь знаю, что за звук пропустила.
Кто-то стучится в дверь нашей квартиры.
Они знают. Они знают. Они знают.
Сердце выстукивает эти слова.
Позади выстреливает еще одна матрасная пружина, и теперь за спиной у меня стоит Хелена. Она молчит. Сестре шесть лет, и ей не надо объяснять, что сейчас не время задавать вопросы.
Стук повторяется уже громче, и на этот раз он сопровождается доносящимся сквозь дверную щель шепотом.
– Стефания?
Это хитрость. Гестапо хочет, чтобы я их впустила, не поднимая при этом шума. Чтобы им не пришлось ломать дверь. Чтобы потом можно было передать уютную квартиру в безупречном состоянии какому-нибудь достойному немецкому офицеру и его законопослушной жене с тщательно вымытыми волосами и в аккуратно заштопанных чулках.
Из-за двери снова доносится шепот.
– Открой дверь! Фуся!
Гестапо не знает этого моего прозвища.
Я бросаюсь к двери, мои пальцы лихорадочно нащупывают недавно починенный замок. Я знаю, что это не он. Это не может быть он. И все же нахожу и поворачиваю ручку замка, затем распахиваю дверь. Хелена судорожно втягивает в себя воздух. Или, быть может, это я издала стон? В тусклом свете свисающей с потолка лампочки в прихожей ясно вижу, что это не он. Это не тот, кого я ожидала увидеть.
– Макс! – шепчу я.
2. 1936
До Перемышля в моей жизни было много кур. И ло
ЛитРес