Предыстория

От автора: вот и воссоединились герои двух трилогий «Путь домой», где описана жизнь Дарьяны с самого её рождения, и «Императорский дом» о жизни её родителей Ульвбьёрна и Тиры.

Выдержки из голографического послания к Снижне главы Императорского дома Ульвбьёрна из плена:

«– Привет, сестрёнка. Если ты смотришь моё сообщение, это значит то, что одно из колец достигло тебя, а все мои труды были не напрасны. Знай, что мы с Тирой живы. Пока.

Удо тяжело вздохнул.

– Нас захватили в плен драгонды и доставили на неизвестную мне планету. Теперь я знаю, что это земля Вожака вожаков[1 - Примечание автора: Вожак вожаков драгондов далее по тексту будет иногда писаться одним словом с большой буквы «Вожак».] драгондов… С нами в плен также попали члены моей личной гвардии, которые оставались в живых на тот момент. Хотя тогда мы больше походили на покойников. <…> Их было двенадцать. Двенадцать моих верных товарищей. Моих братьев. Среди них был и Бернард. А потом…

Удо пытался сдержать слёзы.

– А потом драгонды пытали меня, Снижна. Лучше бы они резали меня живьём и ели мою плоть. Но нет, они заставляли меня смотреть, как поедают их. Моих гвардейцев. Сестрёнка, тебе в детстве довелось видеть их короткое пиршество, но ты не представляешь, на что способен вожак драгондов. Воины императорского флота умеют терпеть боль. Это часть спецподготовки бойца. Я и мои гвардейцы способны вынести боль во много раз большую, чем обычный воин. Но то, что с ними творили у меня на глазах…

Удо поднял лицо к верху и взял себя в руки, а затем продолжил.

– Это был ад для моих бойцов. Это был ад и для меня. Если я закрывал глаза, то вожак продлевали их агонию, заставляя меня опять смотреть на эти зверства. Сколько раз я пытался прорваться к ним на помощь. Сколько раз боль сковывала меня, и я выл от бессилия помочь своим братьям. Снижна, ты не представляешь, какая это пытка видеть смерть друзей и не иметь возможности им помочь. Ты думаешь, что это длилось день, два, месяц? Нет, сестрёнка. Это длилось двенадцать лет. Драгонды ничего мне не предлагали. Ничего не требовали и не отвечали на мои вопросы. Они просто выводили меня из камеры и заставляли видеть страдания моих гвардейцев одиннадцать раз в течение этих двенадцати лет. А в перерывах между этим адом я был наедине с собой. Напоследок они оставили Бернарда. Он стал мне больше, чем помощник. Он был моим старшим братом. Я плакал, не скрывая слёз. Бернард ни разу не застонал и не произнёс ни одного слова. Я попытался к нему прорваться. Я сражался и падал. От ран, от боли в ошейнике, от мук моей души при виде его растерзанного тела. Я падал и вновь вставал. Я не считал, скольких драгондов при этом убил. И хотя их было очень много, но я добрался до Бернарда и услышал его последние слова, которые он сказал именно для меня. А потом он умер, сжимая мою ладонь. И тогда я напал на вожака, в результате чего получил серьёзную рану и потерял сознание. Снижна, Бернард был величайшим человеком, которого я знаю. Мой верный друг, а я ничем не смог ему помочь.

Удо старался не заплакать, произнося последние слова, но по его щеке предательски скатилась слеза. Он спрятал лицо в ладони, успокаиваясь, а затем опять продолжил.

– А ещё через год, сестрёнка, они привели в зал Тиру. <…> Она не узнала меня.

Тут Удо не выдержал и заплакал. Он закрыл глаза, подняв лицо вверх, и постарался взять себя в руки, а затем вытер слёзы и продолжил. <…>

– Не знаю, что бы я сделал, выведи они мою дочь или тебя, сестрёнка. Я даже не хочу это представлять. В тот миг я был рад, что не забрал с собой Дарьяну. Я дал нашей малютке шанс выжить вне этого ада. И вот перед моими глазами стояла Тира… Теперь я понимаю, почему жену главы Императорского дома охраняют тщательнее его самого. Почему отец не расставался с нашей матерью и брал её почти во все полёты с собой. Потому что это самая большая наша слабость, Снижна. Мы с Тирой не просто два человека, нет. Мы – единое целое. Убить жену главы Императорского дома, это всё равно, что живьём вырвать ему самому сердце из груди. Я просто не буду способен дышать без своей Тиры. Снижна, ты не повери