Назад к книге «Мой лучший друг – скелет» [Олеся Гринкевич]

Мой лучший друг – скелет

Олеся Гринкевич

Молодой человек, проснувшись, обнаружил, что стал скелетом. Город, в котором он находится, абсолютно пуст, и единственная встретившаяся ему душа – маленькая девочка с рожками. Вместе они решают выбраться из этого мира и вернуть свои утраченные воспоминания.

Олеся Гринкевич

Мой лучший друг – скелет

Том первый

Глава 1: В тот день я проснулся скелетом

Я очень долго не хотел открывать глаза. Мне было настолько лень, насколько это только возможно, и никакое ласковое солнце не смогло бы меня переубедить встать с кровати. Блаженное состояние пустоты в голове, когда ты проваливаешься всё глубже и глубже в сон, постепенно окончательно забывая о своём существовании, укрывало меня с головой. Отдавшись ему, я уже практически заснул, как вдруг у меня пробудилось нехорошее предчувствие. Сложно сказать, чем именно оно было вызвано, но в какой-то момент мне показалось, что если я усну – то уже не проснусь. "Ну уж нет, мне ещё рано умирать!" – эта мысль убедила меня, что в вечном покое не так уж и хорошо, и я резко открыл глаза.

Обычная комната в коммуналке. Потрёпанный ковёр на стене напротив кровати. Старенькие доски на окне, сквозь которые сквозняк игрался с пыльными шторами. Такая обычная комната. И такая незнакомая. "Где это я?"

Приподнявшись с лёгким стоном, я попытался потереть глаза. Рука послушно прошла сквозь нужное мне место, послышался лёгкий стук где-то в макушке. Ошарашенный, я постучал ещё раз. И ещё. Затем медленно отодвинул подозрительно белую руку на расстояние и наконец-то рассмотрел её. Чистейшая кость.

– Я проснулся или нет? – "ощупывая" фаланги пальцев второй, точно такой же костлявой рукой, я старался не паниковать. Характерный звук костей, стучащих друг об друга, вызвал во мне истеричный смешок. Убедившись, что мои руки, а затем и ноги, и всё остальное тело теперь представляют собой базовый набор для класса биологии в школе, я решительно лёг обратно и укрылся одеялом.

"Ну уж нет. Пусть лучше я усну".

Моргать у меня теперь получалось по-своему, специфически. Зрение затуманивалось, потом и вовсе пропадало, а затем также возвращалось. Будто включаешь-выключаешь старенький телевизор. Не думаю, что моргание мне в принципе было необходимо, просто оно осталось чем-то на уровне базового инстинкта.

"Моргая", я чувствовал себя чуточку лучше. Уснуть у меня, впрочем, не получалось, как бы я не старался. Рой панических и любопытствующих мыслей жужжал где-то под черепушкой, мешая уйти в прекрасное забвение. Отбросив одеяло в сторону, я нашёл в ванне разбитое зеркало и посмотрел на себя повнимательнее. Вместо глаз – тёмные провалы с двумя мерцающими, будто звёзды на ночном небе, точками неопределённого холодного цвета. Фирменная "улыбка" здорового скелета с самыми обычными зубами. Скинув футболку и шорты, завязанные до этого на тазобедренной кости, я рассмотрел остальное. В месте, где должно было быть сердце, за рёбрами – маленькое слегка светящееся нечто, прикосновения к которому вызывали странную щекотку. "Кажется, эта штука теперь моё сердце. Прекрасно". Я попробовал его аккуратно сжать и обнаружил, что при определённой силе нажатия чувствую боль.

– Интересно, меня всё ещё можно убить? – пробормотал я, аккуратно вытаскивая странный комочек наружу.

Он был почти невесомый и мягкий, податливый, того же холодного цвета, что и "зрачки". Я перестал ощущать какую-либо температуру, а о текстуре мог догадываться только по тому, как сильно прогибается комок от моих нажатий. Глаза, впрочем, я вытащить не мог, как бы ни старался, поэтому просто вернул своё новое сердце обратно, где оно послушно застыло.

– Интересно, я мальчик или девочка скелет, ха-ха, – челюсть слегка приоткрывалась каждый раз, когда я говорил. Голос был самый обычный и не вызывал во мне никаких ассоциаций, разве что болезненный интерес, откуда он берётся. О своём поле или возрасте можно было только догадываться, но я предпочёл бы быть парнем лет 18-ти. Желательно с кожей и органами, но это дело вкуса, разумеется. Кто я такой, чтобы придираться?

За окном между тем горела осень, яркими праздничными рядами стояли д