А у нас во дворе есть девчонка одна

Лев Иванович Ошанин

Любимые поэты

Лев Ошанин – легендарный поэт, чей жизненный путь пришелся на пору сталинских репрессий, Великую Отечественную войну, годы оттепели, застоя и перестройки. Он объехал полмира, видел полярные льды и жаркие пустыни, шумные города и неосвоенную целину. И свои впечатления превратил в поэзию.

Наследие поэта многообразно – стихотворения, баллады, пьесы, стихотворные повести и конечно же, песни. «А у нас во дворе есть девчонка одна», «Солнечный круг», «Течет река Волга», «Эх, дороги» хорошо известны в исполнении Иосифа Кобзона, Майи Кристалинской, Людмилы Зыкиной, Муслима Магомаева. Этот ряд можно продолжать бесконечно, и каждое следующее название заставит людей старшего поколения ностальгировать, а молодых, не задумываясь, подхватывать строки, потому что песни Льва Ошанина не смолкают по сей день.

Лев Ошанин

А у нас во дворе есть девчонка одна

© Л.И. Ошанин (наследники), 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Ветер

«Простите меня, ровесники…»

Литература – это исповедь,

Под видом исповеди – проповедь,

Для тех, кто ненавистен, – отповедь.

Для всех, кого ты любишь, – заповедь.

Простите меня, ровесники,

Я не знаю, какого я поколения.

В двадцать лет я мечтал написать молодежную песню,

А написал в тридцать пять.

И тогда двадцатилетние люди из разных стран

пели вместе со мной:

«Эту песню не задушишь, не убьешь…»

И они стали моими одногодками.

Я не знаю, какого я поколения…

В сорок шесть я написал другую песню.

Студенты, десятиклассники, ребята из ПТУ, помните —

Вы вместе со мной встречали

И снег, и ветер, и звезд ночных полет…

И стали моими сверстниками.

Я не знаю, какого я поколения —

В семьдесят я полюбил девчонку,

которой было двадцать,

и мне иногда казалось, что она старше меня.

Я не знаю, какого я поколения,

И что со мной будет завтра.

Ровесники, простите меня.

    1987

«Все мне казалось: молод я пока…»

Все мне казалось: молод я пока.

Вдруг оглянулся – позади века.

Тужить ли? Нет. Я делал все, что мог.

Кому умел помочь, тому помог.

А всех никак не обойти дорог,

Всех женщин не обнять, хоть дай зарок,

Не сочинить всех стихотворных строк…

У всех моя дорога на виду —

Хоть по одной, но до конца пройду.

Ветер

Ветер носится по-осеннему,

В его порывах пропала злость.

Играет с лужами и брызжет пеною,

Врываясь весело под гулкий мост.

Трамваи лязгают, колеса хлюпают,

Все звуки новые, в ушах звенит.

Как пальцы, лепятся сосульки хрупкие,

И ветер режет их от рук зимы.

Сосульки падают, зима растаяла —

Осталась лужица, чуть-чуть воды.

А в синь бескрайнюю – зачем,

куда его! —

Из труб торопится лохматый дым.

А ветер носится, а ветру весело.

Обрызгал брызгами и пеной мост.

Из дыма-облака устроил месиво

И с дымом бросился на паровоз.

Вагоны катятся, гремя колесами,

Вагоны катятся, играет сталь.

А ветру весело, а ветер носится,

Накинув на плечи из дыма шаль.

Битва книг

А.А. Фадееву

Солнце стены лучами метит.

Тонет солнечный в утре жар.

Я вчера за стихи в газете

В первый раз получил гонорар.

Строчек старых летят осколки.

Строчек – долгой работы дни!

…Вот открою глаза, и полка

Глянет сбоку углами книг.

Я вчера уложил в порядке —

Вниз «Разгром», а наверх Дюма.

С незаложенной в лист закладки

Тянет золото бахрома.

И, такой почему-то знакомый,

Сквозь нависший над полкой дым

Вижу:

Конный отряд «Разгрома»

Скачет, вздваивая ряды.

Это солнце виденья мечет,

Рассыпает виденья зря.

Вижу:

В гриву вцепился Мечик

И боится ее потерять.

Конь по полке копыта стелет.

Сзади синий стоит туман.

Это взвод атакует Метелицы

«Королеву Марго» Дюма.

Наклонившись вперед немножко,

Левинсон проскакал наверх.

За любовника под обложкой

Герцогиня дрожит де Невер.

И ударили в стекла пули,

Разбивая дворца наряд,

Из кричащих парижских улиц

Левинсоновский встал отряд.

Впереди с головней Бакланов.

И в пожара густую жуть

От баклановской в шею