Здесь ставим крест

Роман Владимирович Моргунов

История человека эпохи 2000-х годов, оказавшегося в большом и сложном мире после окончания университета. Бесшабашная студенческая жизнь кончилась, а найти себя в другом странном мире становится совсем не простой задачей. Особенно, если на праздновании получения дипломов ты произнёс не тост, а целое проклятие.

Роман Моргунов

Здесь ставим крест

Пролог

Ну наконец-то, думал я, спускаясь по широкой университетской лестнице. Лестница была чудовищно непрактична. По ней свободно могли спускаться и подниматься как минимум человек пять, а если потесниться, то шесть или даже семь. При этом перилами воспользоваться никто бы и не смог, такими широкими они были. Впрочем, никому и в голову не приходило даже попробовать. Ступеньки были под стать: разлапистые, широкие. Извивались гармошкой, закручиваясь вниз. Только в тот день я поймал себя на мысли. Что по этой лестнице очень трудно перемещаться.

Вот так думая о ступеньках, по которым спускаюсь, я перестал быть студентом филологического факультета МПГУ. После защиты диплома галстук был уже не нужен, я бы с радостью от него избавился, но ведь его надо было бы куда-нибудь деть, а вот девать его было совершенно некуда. Я бы, честно говоря, сменил бы пиджак, брюки и белую рубашку на джинсы и футболку, но такой возможности у меня не было.

Погода была самая летняя, какую можно было себе представить.

Мой путь проходил под тенью московских раскидистых вязов и монументальных стен исторических зданий, через чёрный, почти кипящий дорожный асфальт и сверкающие металлом и звучащие стальным криком трамвайные пути. Туда, внутрь парка, по узким дорожкам сквозь шёпот кустов и накрывающие сверху длани почти что вечных деревьев. Место, сокрытое от ненужных глаз и доступное только своим…

Я не успел об этом подумать. Я уже пришёл. Народу здесь было раз в пять больше, чем обычно («обычно» – это после лекций или экзаменов). Осмотреться я тоже не успел.

– Здорово, Макс!

Андрей определил меня быстрее, чем я успел что-либо сообразить. Он всунул мне в руку уже открытую бутылку пива, обхватил по-дружески рукой за шею (кроме всего прочего это позволяло ему оставаться на ногах) и продышал меня горячим перчёным пивом:

– Знаю, что ты всё сдал на отлично!

Неопытный человек мог бы подумать, что я пришёл поздно, так как Андрей уже в определённом состоянии, но я был опытным, поэтому знал, что состояние Андрея не является показателем в этом вопросе.

– Откуда? – спросил я и сделал глоток из бутылки.

– А вот такой я осведомлённый! – сказал Андрей и ядрёно захохотал, отпустив мою шею и тут же оказавшись на земле. К нему тут же подбежали девчонки, а я получил возможность прочитать название той кислятины, что только что проглотил.

– Марианна!

Я, кажется, кого-то толкнул, пока пробирался к старосте своей группы.

– О, Максик! – заливисто протянула она, вынимая изо рта тонкую, дымящуюся сигарету. – Иди сюда!

К ней я бы подошёл и без приглашения.

– Что ты пьёшь? Господи, какая гадость! Вика! У нас есть ещё пиво?

– Полно! – появилась Вика с двумя закрытыми бутылками. Никогда не видел её пьяной.

– Сможешь открыть?

Марианна рассмеялась, неожиданно резко притянула меня к себе и смачно поцеловала густой бордовой помадой в щёку. Я усмехнулся, ловко достал из кармана брюк зелёную пластиковую зажигалку и отобрал у Вики одну бутылку.

– Макс! – орал Андрей и с двумя девчонками плыл ко мне. – Макс! Макс!

– Чего? – спросил я, щёлкнув двумя пивными крышечками и отдал обе бутылки Вике. Может, кстати, и не зря. Андрей врезался в меня.

– Макс, я смог для тебя выговорить «осмедавлённый», понимаешь, а?

– Да.

– Понимаешь?!

Я второй раз выразил своё согласие.

– Ни хера ты не понимаешь! – гаркнул он, а вокруг все радостно захлопали. Кто-то засвистел. Тут только я понял, что кто-то играл и пел на гитаре, а вот сейчас закончил.

– О! А вот и Макс!

Как я мог не узнать Саню с гитарой?

– Макс, что будем петь?

– «Тореро», – крикнул я.

– Нет! Уже пели!

– Макс не пел, так что не считается! – потребовала Вика. Никогда бы не подумал, что она так хрипло и ласково может говорить. Её