Я – гейша

Саша Шу

«Я – самая дорогая женщина в Москве, в стране, и, пожалуй, во всём мире. В мире, где продают и покупают людей. В моём мире. Рушатся страны, города и империи, миллиардеры теряют свои дворцы, самолёты, яхты, острова. Но никто меня не может отнять у Него. Я – тайный грот, спрятанный в саде Его странных желаний и диких причуд. Я безмолвный сосуд для Его прихотей, тонкостенная амфора всех комплексов и извращений, которыми Он наполняет меня долгие годы. И теперь я набита ими до самого верха. Мой кувшин скоро лопнет: тонкая незаметная трещинка шёлковой ниткой уже прорезала свой путь от самого дна до узкого горлышка, чтобы выпустить на свободу джина.

Я – вещь. Произведение искусства. Резная перламутровая раковина из неведомых глубин. Сверкающий сапфир в золотом ключике. Ключике от тайной двери, в которую может войти только избранный. Двери в секретный сад, где под густыми зелёными кронами круглый год цветут лилии, розы и ландыши».

Содержит нецензурную брань.

Саша Шу

Я – гейша

Пролог

Я – вещь. Произведение искусства. Резная перламутровая раковина из неведомых глубин. Сверкающий сапфир в золотом ключике. Ключике от тайной двери, в которую может войти только избранный. Двери в секретный сад, где под густыми зелёными кронами круглый год цветут лилии, розы и ландыши.

Я – самая дорогая женщина в Москве, в стране, и, пожалуй, во всём мире. В мире, где продают и покупают людей. В моём мире.

Рушатся страны, города и империи, миллиардеры теряют свои дворцы, самолёты, яхты, острова. Но никто меня не может отнять у Него. Я – тайный грот, спрятанный в саде Его странных желаний и диких причуд. Я безмолвный сосуд для Его прихотей, тонкостенная амфора всех комплексов и извращений, которыми Он наполняет меня долгие годы. И теперь я набита ими до самого верха. Мой кувшин скоро лопнет: тонкая незаметная трещинка шёлковой ниткой уже прорезала свой путь от самого дна до узкого горлышка, чтобы выпустить на свободу джина.

Меня зовут Аюм Сиюмбике. Мне двадцать восемь лет, и сейчас из резного окна своей двухэтажной квартиры на Остоженке я смотрю на луковицы самого огромного храма страны. Храма, который давно разрушили, и теперь его новое воплощение сверкает фальшивым золотом гигантских куполов в заходящем низком февральском солнце. Я делаю первый глоток из своего бокала, и вода жидкой ртутью проскакивает в мой желудок. Второй, третий, и звон далёких колоколов заглушает звон бьющегося о мраморный пол стекла, когда стакан падает из моей безвольно повисшей вдоль тела руки, и последнее, что я вижу – это ботинки моего охранника, прибежавшего на шум к моему поломанному не дышащему телу…

Ландыши. Бесконечный аромат ландышей. Мой сон вечен, но отчего же я постоянно ощущаю аромат своих любимых цветов? Я как Спящая Принцесса лежу посреди безбрежного весеннего луга, где круглый год цветут лилии, розы и ландыши…

Глава 1

Моя история началась восемнадцать лет назад в крошечной затерянной в башкирских горах деревушке. Пятнадцать дворов, два раза в день электричка, ни телефонов, ни магазинов, ни интернета, ни дорог. Мы были словно затерянными во времени и пространстве, хотя я знаю, что таких потерянных и отколовшихся от цивилизации поселений даже сейчас – вся Россия.

Я смутно помню своё раннее детство, но в памяти сохранились отчётливые блики: вот я совсем маленькая, беру крошечной ручкой ещё тёплое куриное яйцо, которое я нашла в колючем и сухом сене в курятнике, и складываю его к таким же округленьким коричневым братьям, уютно уложенным в моей пластиковой корзине. Мама в платке, серой заношенной кофте и растянутых висящих бесформенным мешком на ней трениках стоит у электроплитки и жарит яичницу в огромной чугунной сковородке, а потом ставит её, ещё сердито скворчащую, прямо в центр простого деревянного струганного стола. Мои старшие братья Рафаэль и Камиль первыми зачерпывают прямо из сковороды ложками ярко-оранжевый летний желток, а мы с сестрёнкой Венерой ждём, когда они выедят из центра самое вкусное, чтобы начать выскребать каждая со своего края белый прилипший ко дну хрустящий белок. Я откусываю кусок чёрствого серого хлеба, кото