Философия жизни и смерти в России: вчера, сегодня, завтра

Коллектив авторов

Монография отражает содержание докладов на II Симпозиуме по русской философии «Философия жизни и смерти: вчера, сегодня, завтра», состоявшегося 8 декабря 2019 года на базе Регионального Объединенного Движения «Русская Философия». В статьях представлен танатологический дискурс отечественной философии на современном этапе в различных ракурсах и аспектах. Тематический репертуар статей достаточно широк – от смерти человека и смерти языка до глубинных этико-философских вопрошаний о смысле и конечности человеческого бытия, присущих русской философии.

Издание адресовано учащимся, научным работникам, свободным философам, и всем, кого волнуют фундаментальные вопросы человеческого существования. Во вторую часть монографии входят материалы круглого стола «Русская философия и война», состоявшегося 11 октября 2020 года.

Коллектив авторов

Философия жизни и смерти в России

Вчера, сегодня, завтра

Коллективная монография

© Региональное Объединенное Движение «Русская Философия», 2020

© Издательский Дом «Русская Философия», 2020

Симпозиум

Философия жизни и смерти в России

Вчера, сегодня, завтра

О преодолении смерти любовью в творчестве Пушкина

Бужор Е. С.[1 - Кандидат философских наук, старший преподаватель Финансовый университет при Правительстве РФ.]

В 1829 году Пушкин написал элегию «Брожу ли я вдоль улиц шумных…». Стихотворение посвящено мыслям о естественном увядании и смерти и производит впечатление спокойного, чуть отстраненного, в чем-то даже философского размышления зрелого, умудренного жизнью человека на эту тему. Ее первое четверостишие таково:

Брожу ли я вдоль улиц шумных,

Вхожу ль во многолюдный храм,

Вижу ль меж юношей безумных,

Я предаюсь моим мечтам. (II, 264)[2 - В настоящей работе за исключением специально отмеченных постраничными сносками случаев стихотворения А. С. Пушкина цитируются по изданию: Пушкин А. С. Собрание сочинений в десяти томах. М., 1960. Ссылки даются в круглых скобках, римской цифрой указывается том, а арабской – страница.]

Но в первой редакции элегия имела иное начало, начало, которое, возможно, было изменено поэтом потому, что оно слишком откровенно. Оно таково:

Кружусь ли я в толпе мятежной,

Вкушаю ль сладостный покой,

Но мысль о смерти неизбежной

Всегда близка, всегда со мной. (II, 713)

Мысль о «смерти неизбежной» может посещать любого человека, однако поэт говорит, что она всегда с ним, чем бы он ни занимался, и даже в минуты земной радости и блаженства она не покидает его. Это не периодически приходящая мысль, но мысль неотступная, сроднившаяся с существом поэта, ставшая неотъемлемой частью его душевной жизни. В самом деле, обзор творчества Пушкина показывает, что тема смерти сопровождала его творчество с самых первых поэтических опытов и не оставляла до самой кончины.

С первым восприятием смерти мы встречаемся в ранних лицейских стихотворениях, в которых доминирующей является тема пира, представляющего собой для юного Пушкина квинтэссенцию жизни. Мысли о смерти в этот период творчества поэта удивительно светлы и безмятежны: она воспринимается не как трагический обрыв жизни, а как ее продолжение. Жизнь привлекательна для юного Пушкина, поскольку в ней имеется наслаждение, точнее, сама жизнь имеет смысл, ценность в той мере, в какой она представляет собой наслаждение. Раз вся жизнь наслаждение, то и момент смерти должен быть наслаждением. Высшим символом наслаждения является пир, поэтому, чтобы быть наслаждением, смерть должна произойти на пиру. Действительно, лицейская лирика Пушкина посвящена теме ухода из жизни посреди буйного вакхического пира:

Веселье! Будь до гроба

Попутник верный наш,

И пусть умрем мы оба

При стуке полных чаш!

    («Гущину», 1, 297)

Но не только момент смерти должен стать частью общего наслаждения, пира жизни у Пушкина. В смерти важен отнюдь не сам момент умирания, важно также то, каково загробное существование, в которое вводит смерть. Для Пушкина-лицеиста не только сам миг смерти на пиру является наслаждением, но и загробное существование предстает