Глава I

Час быка

Падающая звезда безмолвно чиркнула по сияющему куполу южного ночного неба. Под ним во мрачном величии спал, вытянувшись вдоль реки, огромный город. Приближался тот самый час между полуночью и рассветом, который именуют часом быка. То самое время, когда тьма сгущается перед окончанием ночи, сон сковывает всё живое, и вольно чувствуют себя силы, которые прячутся днём от света солнца. В этот час души спящих улетают особенно далеко.

Собаки и те молчали. Лаять не на кого. Даже на привычных к ночным караулам дворцовых стражников это сонное царство навевало ленивую зевоту. Всадники ехали не спеша, не зажигая факелов. Торопиться некуда, свет звёзд слегка серебрит дорогу, и лошади сами идут потихоньку по пыльной утоптанной улице. Объехали заставы на въезде в город, завернули к речной пристани, перекинулись парой слов со сторожами и теперь возвращались к ханскому дворцу. Богохранимый Сарай, столица славного и великого государя Узбека, да продлит Всевышний его царствование, наслаждался сном и покоем под молчаливым звёздным небом. Лёгкий ветерок шевелил во тьме листья старых карагачей и нёс с реки освежающую прохладу.

Крики донеслись из темноты, когда караул уже повернул к рыночной площади. Кричали на соседней улице, ближе к реке. Сотник привычным движением резко развернул коня в переулок.

Вдали мелькали тени от ручного фонаря, метались фигуры людей.

– Всем остановиться! Именем великого хана!

Тени сразу застыли. С дворцовой стражей шутки плохи – это тебе не базарные или квартальные сторожа с палками. За неповиновение можно и на стрелу нарваться.

Всадники с привычной хваткой окружили кучку людей возле телеги, запряжённой лошадью, один из которых, склонившись в почтительном полупоклоне, держал перед собой зажжённый фонарь.

– Что здесь происходит? Кто кричал?

Один выступил из полутьмы:

– На нас напали! Вот, – он протянул окровавленную руку, – меня ударили ножом!

Все разом загалдели:

– Они туда убежали! Их было двое!

Сотник повернул голову в сторону тёмного проулка, куда показывали крикуны и насмешливо протянул:

– Вы почтительно кланяетесь, а сами разговариваете со мной, как с несмышлёным ребёнком. Я должен поверить рассказу, что двое напали на шестерых здоровенных олухов? Или это были могучие джинны? Чья телега?

– Это их телега! Мы мирные водовозы, господин, идём после ночного намаза домой. Смотрим, телега с кувшинами. Здесь рядом наш двор, мы подумали – уж не наша ли? Остановили. А они на нас с ножами!

В колеблющемся свете фонаря блеснула улыбка на лице сотника:

– Значит едут двое на телеге. Потом нападают на шестерых благочестивых богомольцев, оставляют им телегу с лошадью и убегают? – Он наклонился к одному из стоявших, – Э-э, да в вашу мечеть похоже воду для омовения возит не водовоз, а виночерпий. От тебя ж разит, как из кувшина!

Стражники послушно захохотали. Один из них весело поддакнул:

– Уже скоро на утренний намаз призовут, а вы всё с ночного идёте.

– Плутают, – благодушно продолжил сотник. Он был даже рад неожиданному небольшому развлечению. Однако, нужно было возвращаться к службе.

– Давайте, садитесь на телегу, богомольцы. Вон ты, длинный, вожжи возьми. Поедете с нами до квартальных сторожей, пусть с вами завтра местный кади разберётся. Расскажете ему как здесь вместо воды вино наливают.

Мелкое происшествие, совсем недостойное внимания дворцовой стражи.

– Что за улица! Ни караульных, ни привратников! Вот так человека убьют, разденут посреди города, как в глухом лесу!

Между тем, притихшие ночные крикуны залазили на телегу, подсвечивая себе фонарём. С двух сторон, на всякий случай за ними присматривали всадники.

– Тут ещё один! Только бедный уже на ногах, видно не стоит, – стражник показал рукой на сапоги, торчащие из под куска холста.

– Ваш шейх, что ли? – рассмеялся сотник.

Неожиданно, стражник, быстро столкнул древком копья водовозов с телеги и сам спрыгнул с седла.

– Это чужеземец. Франк, – караульный откинул холст и наклонился над лежащим, – И он мёртвый.

Не дожидаясь команды всадники сдвинули со всех сторон незадачливых крикунов. При дрожащем свете фонарного фитиля тускло