Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х

Мэгги Доэрти

Гендерные исследования

Осенью 1960 года в престижном женском колледже Рэдклифф – одной из «Семи сестер» Гарварда – открылась не имевшая аналогов в мире стипендиальная программа для… матерей. С этого момента Рэдклифф стал центром развития феминистского искусства и мысли, придав новый импульс движению за эмансипацию женщин в Америке. Книга Мэгги Доэрти рассказывает историю этого уникального проекта. В центре ее внимания – жизнь пяти стипендиаток колледжа, организовавших группу «Эквиваленты»: поэтесс Энн Секстон и Максин Кумин, писательницы Тилли Олсен, художницы Барбары Свон и скульптора Марианны Пинеды. Участницы группы бросили вызов патриархальному «американскому счастью» начала 1960-х, в котором идеалом женщины была ухоженная домохозяйка, обслуживающая уютный дом и большую семью. Рэдклиффская программа помогла многим женщинам реализовать свои творческие амбиции, и книга Доэрти – это волнующий рассказ о женском профессиональном и творческом сообществе, подобных которому не было в американской истории. Мэгги Доэрти – писательница и литературный критик, преподаватель Гарвардского университета. Статьи автора публиковались в журналах «The New Yorker», «The New York Times», «The New York Review of Books», «The Nation» и других.

Мэгги Доэрти

Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х

Моим родителям

Предисловие

Летом 1962-го поэтесса Энн Секстон много плавала. За несколько месяцев до публикации второй книги, на пороге славы, она могла успокоиться только в воде. Когда было достаточно тепло для купания, Энн выходила из дома, раздевалась донага и соскальзывала в бассейн на заднем дворе. Она наслаждалась солнцем, гладкостью воды, тишиной утра. Со двора открывался вид на старую железную дорогу, а на периферии зрения, за старыми, покатыми холмами с площадками для гольфа, держа путь в бостонскую гавань через Ньютон-Лоуэр-Фолс, текла река Чарльз.

Джой и Линде – маленьким дочерям Секстон – не нравилось, что их мама купалась голышом. Но летом детей часто не было дома: они проводили время с няней или свекровью Секстон, которая нередко помогала за ними приглядывать. Чтобы работать, Энн нужно было время: хотя она серьезно занялась поэзией только пять с половиной лет назад, по собственной прихоти, ее первый сборник заслужил восторженные отзывы критиков. Собратья по перу уважали Секстон; некоторые из них верили в ее будущий успех. Секстон была прирожденным оратором: эта грациозная женщина с длинными стройными ногами и узкими бедрами неизменно имела успех у слушателей поэтических чтений. Но при этом Энн была лабильной и тревожной: она нуждалась в частом отдыхе от материнских обязанностей, в возможности расслабиться, чтобы избежать срывов. Так что в то лето по утрам Секстон спокойно плавала из одного конца восьмиметрового бассейна в другой.

За ритуальным поклонением солнцу обычно следовали занятия поэзией. Энн экспериментировала с новыми стихами, редактировала старые, писала письма. Одним из главных проектов того лета для нее стал разбор правок следующего авторского сборника стихов. Издание второй книги Секстон было запланировано Houghton Mifflin на октябрь; уважаемый поэт Роберт Лоуэлл, друг и в прошлом учитель Энн, уже дал согласие на то, чтобы она процитировала некоторые из его хвалебных отзывов. Будь у Секстон желание, она могла бы поехать на Гарвардскую площадь в Кембридже и заняться разбором правок в доме с остроконечным фасадом, где она и еще двадцать три женщины, у каждой из которых был свой небольшой офис, творили, учились и работали. Но Секстон предпочитала работать дома, особенно теперь, когда она могла, к радости мужа, заниматься не только за обеденным столом.

Домашний кабинет Энн построили прошлым летом. В письме другу она назвала это помещение деревянной башней, возведенной там, где прежде располагалось крыльцо. В «башне» было одно широкое окно, выходящее на задний двор. Сидя за столом, Секстон могла видеть сосны и голубые холмы, но, работая, она отворачивалась от окна: «Природа… становится мне врагом», – объя