Собственный Рай

Татьяна Майстери

Люди могут ненавидеть за любую мелочь, даже за ту, которую ты не выбирал. Они могут унижать тебя за национальность, цвет глаз, музыкальный вкус и даже за доброту. Пожалуй, мы – самые жестокие существа на Земле.

Когда я переехала в новую школу, меня невзлюбили с первого же дня. Просто потому что я отличалась от остальных. И, прошу заметить, отличалась не в худшую сторону. Кто знает, что стало бы со мной и моей психикой, если бы не ты, Антон. И как жаль, что твоей психике уже невозможно помочь.

Как бы жестоко с нами ни обращались, мне они не нужны. И я не знаю, смогут ли они когда-нибудь осознать свои ошибки. Но я точно знаю одно: мы с тобой всё равно будем вместе. Даже вопреки их мнению.

Татьяна Майстери

Собственный Рай

Ночь. Темнота городских улиц, которую разрывали вспышки разноцветны гирлянд и лучи оконного света. Серебрился в лунном сиянии сероватый, как стены больничных палат, снег. В ту ночь всё вокруг словно нашёптывало колыбельную. Из миллионов квартир, из тысяч высотных зданий можно было услышать радостные крики, смех и громкую музыку, шуршание подарочных лент, треск картонных коробок, шипение шампанского, брызганье мандаринного сока. Новогодняя ночь погрузила город в праздничный и счастливый сон.

Но вместе с морозным снежным ветром мы залетели в распахнутое настежь окно комнаты, погружённой в кромешную тьму. В ней навеки поселился холод, пробирающий до костей. Сквозь чёрную пелену темноты можно было увидеть маленькое, крохотное пространство, заполняла которое лишь старая деревянная и скрипучая кровать, стоявшая у стены с той самой открытой форточкой, полуразвалившаяся тумба, да старенький шифоньер – в правом углу комнаты – с покосившейся дверцей. Справа от окна, в углу, неприметная закрытая дверь. Всё помещение наводило далеко не на праздничные мысли и больше было похоже на клетку, нежели на чей-то дом…

Вдруг давящую тишину нарушил тонкий писклявый звук пришедшего уведомления, а непроглядную темень вдруг осветил загоревшийся экран телефона. Тело на кровати неохотно зашевелилось, и тонкая рука лениво стащила телефон с тумбы.

Осенний Дождь:

«Хэй! Мне тут налили вина, и я выпила за твоё благополучие. Так что в моём здоровье будешь виноват ты, а в твоей белой полосе – я! *сердце*»

Изгнанный Адам:

«Это мило с твоей стороны, спасибо! Хотя это вряд ли поможет.»

Осенний Дождь:

«Не нагоняй тоски, сегодня же праздник. Сегодня нужно радоваться тому, чего пока ещё нет и провожать то, чего никогда и не было! Я о вечных обещаниях под Новый год «начать новую жизнь». Каждый раз ведусь на это, и каждый раз всё остаётся неизменным.»

Изгнанный Адам:

«Я перестал верить в это уже очень давно. Последние несколько лет сливаются для меня в один, так что я не отмечаю сегодня.»

Осенний Дождь:

«Нет, ну так не пойдёт! Отмечать всегда надо, это же Новый год. Как по мне, лучший праздник. Но я не хочу, чтобы ты грустил, особенно в такой день. Иначе мне тоже будет грустно… Ты же знаешь, как я переношу твоё состояние.»

Изгнанный Адам:

«Просто ты слишком сентиментальна. Но мне нравится общаться с тобой, это приносит хоть что-то новое в моё существование. Не грусти из-за меня, лучше иди отмечать с семьёй, со мной всё будет в порядке.»

Осенний Дождь:

«Не прогоняй меня! Я ещё поздравлю тебя в полночь, так что жди! *подмигивающий смайлик*»

Экран вновь погас, а затем человек вернул телефон на тумбу. Он вдруг решил, что нужно перестать мёрзнуть, а потому закрыл окно. Но в комнате ещё оставалась минусовая уличная температура. Человек с головой зарылся в одеяло и попытался уснуть. Но удавалось это плохо, из-за чего выводило из себя. Спустя пять минут безрезультатного барахтанья под одеялом, тёмный силуэт вскочил с кровати и начал ходить по комнате из угла в угол. Сквозь гробовую тишину раздался злобный рык, и в яростном порыве гнева кулак прилетел прямо в побеленную стену. Штукатурка с потолка с шуршанием посыпалась на пол. В темноте никто бы не разглядел, но на стене осталась отчётливая трещина. Такая же, как и сотни других на ни в чём не повинном бетоне. Спустя минуту дыхание человека стало боле